Интересно, что будут хранить на память наши потомки? Переписываются многие сейчас по электронной почте, вот как мы с Лешей. Перегнать его послания на диск и хранить? Но в пробегающих на экране строчках только информация, ничего душевного, личного в них нет, и не появится, даже если распечатать. Все-таки в рукописном тексте есть что-то индивидуальное, даже интимное. Человек доверяет листу бумаги свои мысли, пишет их собственной рукой. Бумага отражает эволюцию его мысли. Все мы видели, как исчирканы рукописи классиков! А сейчас? Что останется от нынешних писателей? Я о себе не говорю, не та фигура… Но теперь никого не интересует фактическое авторство, с развитием технического прогресса его стало просто невозможно установить.
Больше полувека литературоведы спорят о «Тихом Доне». Я не владею всей полнотой информации по этому вопросу, но, наверное, если бы сохранился рукописный вариант романа, написанный самим Шолоховым, с многочисленными собственноручными правками – и вопросов бы не возникало. Хотя, как можно написать такое произведение в двадцать три года – представить трудно…
Теперь все проще: кто подпись поставил – тот и автор, а то, что на него команда литературных негров работает, никого не волнует. Издатели даже сами пишут на обложке: «Теперь под псевдонимом Виктория Платова мы печатаем произведения другого автора» – вот до чего дошло! Псевдоним Платова – бренд, и издательство решило продолжать его раскручивать. Интересно, почему Соломатина это допустила? Подделки под ее именем – полный отстой, как выразился мой сынок.
Размышляя об этом, я пропылесосила комнату и закончила уборку. Ну вот, даже дышать легче стало. Чем бы еще заняться?
Я присела к компьютеру. Надо действительно поискать какую-нибудь благотворительную контору и отдать туда ненужные шмотки. Адреса двух таких организаций я нашла довольно быстро. Потом еще немного побродила по Интернету. Наконец решила, что надо обработать заметки, сделанные в Перми, и достала свой блокнот.
Незаметно я увлеклась. Краткие записи превращались в развернутое повествование, приобретали литературную форму, вспоминались особенности речи моих собеседниц, их повадки, внешность.
В комнату заглянула вернувшаяся с работы Рита и сообщила, что через час будем обедать. Я только кивнула, продолжая писать. Возможно, этот кусок текста пригодится мне для нового романа, конечно, если Вячик позволит мне его опубликовать. Ведь вполне может быть, ему не захочется, чтобы его история вышла в виде книги.
К обеду появилась Полинка, быстро съела тарелку супа и опять унеслась в школу, готовиться к последнему звонку. Я же вернулась к компьютеру и работала почти без перекуров до половины восьмого, когда грохнула дверь, возвещая, что возвратился с работы мой голодный сын. Рита опять куда-то умотала, пришлось идти на кухню, кормить Андрюшку.