воспоминания. Билли рассказывала Ванде свои мечты о будущем. Кукла была чем-то постоянным в
еѐ жизни, хотя бы на какое-то время. – Короче, мама ушла в какой-то духовный приют, когда
началась настоящая гроза, и, говоря простыми словами, маме явно не хватило базовых навыков
строительства вигвамов. Я потеряла Ванду. Я искала и искала еѐ, – неловкая заминка оборвала еѐ
голос. – Я любила эту маленькую куклу.
Стена из тепла была прямо рядом с ней. Слишком близко. Воспоминания об одиночестве на
том чѐртовом холме, о глупом страхе за то, что в неѐ ударит молния, а в этом возрасте она думала,
что гром тоже может причинить вред, начали исчезать в присутствии этого чудо-мужчины. И
сегодня, несмотря на издевательства оглушительных раскатов грома, всѐ казалось далеким
воспоминанием. Она чувствовала себя в безопасности впервые за очень долгое время.
Мэйсон напрягся и повернул голову, чтобы взглянуть на неѐ. Даже в темноте Билли могла
разглядеть ярость в его глазах. Гнев мужчины разразился на всю комнату.
– Твоя мать оставила тебя одну. В грозу. В вигваме. Без единого взрослого поблизости. На два
дня?
Она вздрогнула от злости в его голосе и удивилась тому, как вообще можно говорить, когда
челюсти у тебя так сжаты. Должно быть, у его зубов будут реальные проблемы.
– Ну, да, – медленно произнесла она. – Тогда мы жили именно так, – она не собиралась
рассказывать Мэйсону, что была довольно взрослой и самостоятельной, сколько себя помнила.
Билли расписывалась за маму в школьных поездках, делала сэндвичи на завтраки, кормила
животных, сама принимала душ, когда шли дожди, и отправлялась в постель. Она никогда не
задавала вопросов. Всѐ было так, как было. Также было, и когда она оказалась в новой школе.
Девушка нарастила толстую кожу в юном возрасте благодаря насмешкам детей из коммуны. Но
время, проведѐнное в заливе Футстепс, где еѐ впервые в жизни не осуждали, заставило Билли
почувствовать, что еѐ место здесь. Как и сейчас.
Он провѐл рукой по своим волосам и посмотрел в сторону.
ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ ▪ КНИГИ О ЛЮБВИ
HTTP://VK.COM/LOVELIT
– Тебе тогда было семь. О чѐм, чѐрт возьми, она вообще думала? С тобой могло произойти
всѐ, что угодно. Она что, чокнутая?
Теперь злость нарастала в ней. Да, еѐ мать не могла бы бороться за звание "Родитель года", но
всѐ же.
– Теперь слушай сюда, Олаф. Она может быть кем угодно, но она - моя мать, и ты не можешь
говорить о ней в таком тоне.