свой ужин в рекордно короткое время, прошѐл на кухню, вымыл за собой тарелку, налил ей
диетической колы с долькой лайма и поставил на еѐ стол. Бесчисленное количество раз он наблюдал
этот напиток за те дни, что они были здесь. Краем глаза Мэйсон заметил календарь на столе
девушки, на котором она зачѐркивала большими крестами числа. Билли отсчитывала дни до
окончания пребывания в этом доме.
– Спасибо, – сказала она, не посмотрев на него.
В полночь он печатал своѐ последнее письмо, его тело требовало сна. Прямо сейчас мужчина
мог бы впасть в кому, и он надеялся, что не увидит снов.
– Сколько тебе ещѐ нужно времени?
Билли оторвала взгляд от экрана компьютера, еѐ глаза были красными и затуманенными, а
лицо неестественно бледным.
– Ещѐ часа два, – она махнула на него рукой. – Иди. Ты мне не нужен.
– Я не пойду, если ты не пойдѐшь, – он встал, потянулся, а потом засунул руки в карманы
костюма и подошѐл ближе, подавив в себе желание, коснуться пальцами гладкой кожи еѐ шеи. – Над
чем ты работаешь?
– Я сопоставляю расходы на ремонт гостевого дома, сравнивая их с расходами на подземную
прокладку кабелей с потолочной: водопровод, отделка и так далее. Каждая часть трат должна быть
указана отдельно, – еѐ голос звучал низко, монотонно. Она повернула голову и посмотрела на него
потухшими глазами. – Не мог бы ты помочь мне сэкономить время и выгулять Стэнли?
Он кивнул, и она снова стала смотреть на экран.
После того, как целую вечность Стэнли обнюхивал всѐ, но ничего не сделал, Мэйсон
прикусил язык и стал ждать дальше. Стэнли решил, что четырѐхсотая вещь, которую он понюхал,
подходила ему, и задрал лапу. К тому времени, как Мэйсон вернулся в дом, Билли уже крепко спала,
уронив голову на предплечья. Он смотрел, как еѐ грудь вздымалась и опускалась. Так не пойдѐт. Ей
нужно хорошенько выспаться. Он стащил еѐ со стула и прижал к своей груди. Она не пошевелилась,
только сильнее прижалась и пробормотала что-то, что он не смог разобрать, и притянул девушку
ближе. Еѐ сладкий, цветочный аромат заполнил пространство между ними. Он дошѐл по тускло
освещѐнному коридору до еѐ комнаты, откинул одеяло и осторожно положил на кровать. Мэйсон
хотел бы раздеть еѐ, но ограничился лишь тем, что стащил туфли и укутал одеялом. Он стянул
резинку и освободил еѐ волосы, азатем провел пальцами вдоль их мягкой длины, одновременно
испытав непривычное чувство покоя. Он не собирался анализировать это чувство, даже не хотел