– Знаете, господин Осадчий… Это моя вина, что мы не познакомились раньше. Все как-то некогда было за текучкой дней. Спихнул на заместителя… А, видимо, зря. Жаль, что сейчас наше знакомство происходит в такой неблагоприятный период времени, но лучше поздно, чем никогда, не так ли?
Вилиор вежливо согласился:
– Несомненно. В конце концов, я не враг вашей стране. А ваши основные противники – и наши тоже.
– Да, – кивнул Нуристани, – да… Все так и есть. Кстати, вы не находите, что есть определенные параллели между одним отрезком вашей истории и тем моментом, который сейчас переживает Афганистан? Реформатор во главе страны, программа ускоренной модернизации, сопротивление пережитков прошлого?
– Хм… Петровская эпоха? – Осадчий вопросительно приподнял бровь, потом легко согласился, – да, есть схожесть… То же ожесточенное сопротивление со стороны духовенства…
– Посылка недорослей для обучения за границу, – с улыбкой продолжил министр.
– Лишение бояр бороды и усов, – Осадчий выразительно посмотрел на выбритого на европейский манер Нуристани.
– Да вы что? – искренне поразился тот, – у вас тоже так было? Вот не знал. Зато у вас точно не было отмены чадры. А наш сардар еще в шестьдесят третьем первым из королевской семьи запретил своим женам ее носить. Потом уже остальные последовали его примеру. Так, что будете: чай, сок, может быть, кофе?
«Молодец», – восхитился Осадчий, – «прямо по нашей методичке шпарит. Собеседник для доверительной беседы должен быть искренним, раскованным и сочувствующим. Ну, и где сочувствие»?
– Гранатовый сок, – выбрал Вилиор и пояснил, – чай уже в глазах булькает.
– Да, тяжелый для вас сейчас период, понимаю, – мягко согласился министр и отдал распоряжение вызванному звонком слуге.
– Уверен, у вас даже тяжелее, – на стол перед Осадчим встал чуть запотевший темно-рубиновый бокал. Резидент дождался, пока дверь за слугой закроется. – Непросто, наверное, казнить хороших знакомых?
Рука министра чуть дернулась, лоб взбороздили тяжелые складки.
– Да, – сказал он после длительного молчания, – да. Хорошо, что Хайбер застрелился, когда за ним пришли. Я его ближе всех знал. Он же начальник полицейской академии был… Я у него учился.
Нуристани покатал желваки и продолжил с жаром:
– А все это дурацкие идеи с севера! Нельзя такую пропасть перепрыгнуть, чтоб раз – и все! Надо постепенно, шаг за шагом страну тащить!
– Мы противодействовали планам Халька как могли. Вы же знаете, – твердо сказал Осадчий.
– Да, мы знаем, – после небольшой паузы подтвердил Нуристани, и голос его опять стал спокойным, – и ценим это… И принятый вами риск… Если мы говорим об одном и том же.