— Понятно… — я замолчал, подыскивая новую тему для разговора, и какое-то время наша группа двигалась в полной тишине.
* * *
«Да кто же он такой?» — думал сер Амадэуш, буравя взглядом спину идущего перед ним парня, пытаясь уловить каждое его слово.
Этот «Игръ», как слышалось рыцарю это варварское имя в силу его столичного происхождения, хотя он прекрасно понимал, что зовут того «Игорь» представлялся сплошной ходящей загадкой. С одной стороны, порой он задавал такие странные вопросы, ответы на которые знал любой пятилетний ребёнок. Так и хотелось схватить его за шкирку встряхнуть, а затем, пнув ногой в дорожную пыль прокричать: «Откуда ты только вылез? Тварь!»
С другой стороны можно точно было сказать, что человек это не из простых. Манеры, поведение, командирский, а часто и вовсе хозяйский тон выдавали в нём благородную кровь. Уж кто-кто, а Кравчик насмотрелся на это мерзкое племя, частью которого он так мечтал стать. Лучшей, по его мнению, частью, потому как другие, опять по его же мнению, просто не заслуживали подобных почестей.
А уж тяжёлую руку Игоря, Амадеуш имел уже счастье ощутить на себе. Его — рыцаря, избили, ни на секунду не задумавшись о разнице в статусах. А ведь это останавливало многих сорвиголов, заставляло даже самых строптивых гнуть спину, а то и вовсе стащив с головы шапку, бухаться перед Кравчиком на колени, буквально вымаливая дрожащими от страха губами прощения за самые незначительные прегрешения. Именно эта «неприкосновенность» со стороны простого быдла, как впрочем, и более-менее уважительное отношение власть имущих когда-то давно были пределом мечтаний для Овидуса Паулуса — простого городского мальчишки, из семьи зажиточного селунского купца.
Это сейчас, с горем пополам получив желаемое, ему уже было мало простого уважения и преклонения черни. Хотелось большего, и это было вполне естественно для аристократа Кравчика, коим даже в мыслях привык себя считать бывший купеческий сын. И, казалось бы — следующий шаг уже сделан, он уже ощущал себя бароном и даже начал приготовления к тому, чтобы стать вдовцом и выгодным кавалером, ведь останавливаться на столь жалком звании он не собирался. Амадеуш видел себя как минимум графом, но его раздутое эго и полное отсутствие чувства меры заставляли уже сейчас с интересом поглядывать на герцогские гербы, и мысленно примерял на свою голову цветные короны.
Ладонь сжалась на рукояти поясного кинжала. Спина Игоря была так близко и казалась незащищённой. Его верный цепной эльф так же не глядел на Кравчика, а Бруно… так этот дебил и не поймёт ничего. Сейчас бы сделать это. Одним ударом вогнать клинок под левую лопатку и все проблемы будут решены…