Мальчишка махнул старпому. То ли «заткнись», то ли «убирайся».
Протянул руку, коснулся пальцами лба Тоньо. Нахмурился, увидев кровь на руке.
— Вы — канонир «Санта-Маргариты», благородный дон? — спросил по-испански, с легким акцентом.
Тоньо усмехнулся: вот теперь точно сэр пират придумает что-нибудь повеселее доски или реи, уж для того, кто чуть не потопил своими пушками чертову «Розу», грех не расщедриться. А все капитан Родригес, встряло же ему намедни выпороть сразу полдюжины матросов, причем всех — из ветеранов. В кости, видите ли, играли вместо надраивания палубы и вознесения вечерней молитвы. Мало того, пообещал то же каждому, кого застанет за азартными играми. Если б кто-то из предателей не ударил Тоньо по голове, едва он собрался поднести первый запал к мортире, черта с два бы пираты взяли «Санта-Маргариту».
Родригес — имбесиль.
— Канонир, — ответил Тоньо, продолжая разглядывать пирата. Против заходящего солнца приходилось щуриться, но это не помешало отметить полное отсутствие столь любимых благородными и не очень моряками побрякушек. На самом Тоньо их было по крайней мере полдюжины, разумеется, прежде чем они попались на глаза мародерам.
Пират расплылся в такой улыбке, будто ему сделали роскошный подарок на именины. Да, пожалуй, именно так оно и было… Бросил поверх головы Тоньо:
— Дона канонира в мою каюту! Горячей воды, полотна, бренди, ужин. Живо! Этих, — мазнул взглядом по капитану и купцу, — в трюм.
Капитан Родригес поднял голову, до того покорно опущенную, и ожег Тоньо ненавидящим взглядом. В его глазах читалось: снова герцогскому выродку все на блюдечке, а мне — одни шишки!
Дважды имбесиль. У него хоть есть шанс дожить в трюме до Тортуги, Барбадоса или Ямайки — один черт знает, куда понесет Моргана — а за живого канонира «Маргариты» англичане душу продадут, у кого она еще не продана. И не ради того, чтобы пожать ему руку и выразить восторг новой конструкцией орудий, потопивших не один десяток самонадеянных ублюдков. Чем «душевный разговор» с пиратом, лучше бы сразу смерть.
— Прежде чем заливать, Морган, надо бы отлить. Могу и в твоей каюте на ковер. — Тоньо выдал все фамильное нахальство вкупе со школярским гонором. Будь на месте Моргана дон Хосе Мария Родригес, вместо бренди Тоньо получил бы пять дюймов стали в глотку.
Пират самым гнусным образом не оправдал надежд Тоньо на смерть от доброго клинка. Он рассмеялся. Не разразился зловещим хохотом, не растянул губы в мерзкой усмешке, а запрокинул голову и как-то совсем легко и звонко рассмеялся.
Кивнул тем, за спиной Тоньо: