Из-под лозы с тычинками цветов торчали ноги. Бледные, раздутые, едва присыпанные мусором и землей.
— Давно лежит, — заметил детектив Майкл Котовски по прозвищу Хвост. Он втянул голову в ворот пальто; короткие медные волосы полыхали в свете прожектора. Лоб блестел от налетевшей мороси.
Волк опустился на корточки рядом с телом и сдвинул лист концом авторучки. На него уставился мертвый глаз. Корни растения заполняли разинутый рот и ноздри. Казалось, они питались потемневшей кровью, застывшей в уголках разорванных губ.
— Нет. Вчера убита, — ответил он.
— И успела прорасти?
— Похоже на то.
Хвост недоверчиво ухмыльнулся, показав мелкие зубы. Он напоминал Волку соседского пекинеса, когда так делал, — то же маленькое злое лицо с широким, сплюснутым носом. Того и гляди укусит.
На первый взгляд, на плотном теле женщины не было ран, кровоподтеков или следов веревок. Только корни, что прогрызли себе дорогу через кожу и плоть.
Волк никогда не видел подобного.
Он дал дорогу подоспевшим медэкпертам. Не отрывая взгляда от порхавшего фотографа — точь-в-точь мотылек в свете прожекторов, — вытащил из кармана сигарету.
— Может, её где хранили? — откашлялся Хвост за его плечом. — Помнишь того мороженщика?
Волк помнил. Но тут было нечто другое.
Нечто не совсем обычное, заползшее с изнанки дня.
Волк чуял его след, тленную печать на онемелой коже.
* * *
— Никто её не замораживал, — сообщил напарник позже, заправляясь бутербродом и роняя крошки с губ на клавиатуру. Утренний офис сонно гудел, копы глотали кофе и терли воспаленные глаза. От кого-то все еще пахло алкоголем, от кого-то — женщиной. Один пах другим мужчиной, и Волк приподнял брови, провожая сутулую фигуру патрульного взглядом.
— Не бил и не травил. Остановка сердца, вот что говорят, — привлек его внимание Хвост. — Кровь чиста. Ран не обнаружено, только следы от корней, уже посмертные. Но кто-то же его посадил, верно? Этот гребаный виноград.
— Он покачал головой, скривил губы в омерзении. — Гребаный садовник…
Волк хмыкнул, подался ближе и заглянул через плечо напарника.
— Лора Абелло. Имеется бывший муж, — прочел он. — Вместе брали кредит на квартиру на Брайтон-Бич.
— Его зовут Усик. Мор Усик. Ну и имечко, господи…
Хвост вгляделся в мерцающий экран монитора. Махнул бутербродом, едва не мазнув горчицей по рубашке Волка.
— Пиши адрес.
* * *
Жил Усик в неприятной близости к городской железной дороге и мосту. Припорошенные гарью окна его дома выходили на ржавые, вечно влажные опоры, по которым грохали поезда. Вдоль тротуаров катились листы старых газет, за углом торговали русским зефиром и подсолнечным маслом.