— А если не порожнюю? — вслух подумал Опарин. — Тюки вон, видите, с хлопком лежат? Их можно по бортам разместить — не хуже брони от пуль да осколков защитят. А на саму платформу пушку-горняшку закатим и два пулемета установим. Силища будет!
— Ишь, головастый! — отметил Калмыков.
Поездка в Донгузское много времени не заняла. Отогнали белоказаков от полка Жлобы, даже не выгружаясь. Все решили меткие выстрелы орудия, установленного на импровизированной бронеплощадке.
Блюхер перенял опыт Калмыкова, и он теперь готовил составы, паровозы которых находились в середине, а спереди и сзади следовали платформы, «бронированные» все теми же тюками хлопка. Обнаружив появление дутовцев вблизи какого-либо пункта охраняемого сектора, командиры обоих отрядов оперативно посылали туда ближайший «бронеэшелон». Действуя таким образом, их бойцы наносили ощутимые удары противнику на всех трех железнодорожных направлениях.
В свою очередь Калмыков всегда с вниманием относился к политическим выступлениям Василия Константиновича, который, как и в Троицке, убеждал товарищей в том, что, наряду с борьбой против явных врагов, необходимо не менее активно вести борьбу за беднейшее казачество, за иногородцев, сплачивая их в революционные отряды и утверждая при содействии этих отрядов Советскую власть на местах.
— Только так, — подчеркивал Блюхер, — можно оставить дутовцев без опорных баз и лишить их всех питательных сил и средств.
Еще 27 мая 1918 года посланец Уральского областного военного комиссариата доложил его руководителям:
«Положение Оренбурга прочное и безопасное… Подготавливаем широкую и глубокую операцию против казачьих сил. Приготовления идут спешным порядком и вероятно скорое выступление наших отрядов широким фронтом против восставших станиц».
Однако сбыться этому было не суждено. Вспыхнул мятеж чехословацкого армейского корпуса. Части его были сформированы из бывших военнопленных чешской и словацкой национальности еще до Октябрьской революции. Численность корпуса составляла около 50 тысяч отлично вооруженных и экипированных солдат и офицеров. Всем им Керенским был обещан свободный проезд через всю страну до Владивостока с тем, чтобы они смогли морем добраться до Франции и принять участие в войне с Германией на стороне сил Антанты. Советское правительство решило этому не препятствовать. Агенты же англо-французского империализма развернули в частях корпуса, эшелоны которого растянулись уже от берегов Волги до Амура, подрывную работу и спровоцировали их личный состав на вооруженную борьбу против Советской власти в отдаленных, глубинных районах молодой Рабоче-Крестьянской Республики.