Очередное такси довезло меня до нужного мне адреса. Я занял столик в неподалеку расположенном кафе и стал наблюдать за тем, что происходит вокруг. Я выпил уже две чашки кофе, но ничего интересного пока не увидел. Честно говоря, я не представлял, что делать дальше? Внезапно я невольно вздрогнул: я заметил Зайченко. Он подошел к знакомому подъезду, быстро огляделся по сторонам и нырнул внутрь дома.
Я подождал несколько секунд, затем побежал через дорогу. Открыл дверь и оказался в заветном доме.
И сразу же наткнулся на консьержку, которая преградила мое дальнейшее продвижение. Я показал ей свой кошелек. Собрав весь свой скудный запас французских слов и выражений, который успел собрать за всю свою жизнь и особенно за последние дни, я стал объяснять, что только что вошедший сюда господин потерял бумажник.
К моему удивлению, консьержка — пожилая ухоженная дама почти сразу поняла мою тарабарщину и даже с некоторым уважением взглянула на меня: еще бы, мало кто в наше время станет возвращать потерянный кошелек.
— Dernier etage, appartement vingtieme, — сказала она.
На мое счастье, эти слова мне были знакомы. Я поблагодарил и устремился на вверх.
Я подошел к указанной квартиры, прислушался что происходит внутри. Оттуда раздавались какие-то неясные звуки. Затем послышался отчетливый грохот и крики. Там явно происходило нечто необычное.
Дверь была защелкнута на английский замок. Открыть его было не самым сложными делом, с которым я сталкивался в своей жизни. Я ворвался в комнату и увидел следующую картину: Курбатов дрался с Зайченко, а в углу лежал и скулил отправленный в нокдаун Барон.
Хотя бывший директор комбината был сильным мужчиной, для Зайченко он не мог быть серьезным противником. Еще пару секунд — и Курбатов оказался бы окончательно повержен. Медлить было нельзя: я схватил какой-то предмет и изо всех сил стукнул им по голове гиганта. Тот изумленно обернулся ко мне и рухнул на пол.
Теперь настала очередь второго действия этого странного представления: я, Курбатов и Барон удивленно таращили друг на друга глаза. Никто из нас не ожидал оказаться здесь в такой кампании.
Немая сцена продолжалась не меньше минуты. Первым к «звуковому кино» перешел я.
— Любопытная встреча. Не правда ли, господа?
— Правда, — вдруг вполне доброжелательно улыбнулся Курбатов. — Вы сильно помогли мне. У этого гориллы мертвая хватка, — показал он на поверженного Голиафа. — Он едва не скрутил мне шею — Затем бывший директор комбината обернулся к по-прежнему лежащему Барону.
— Яков Аркадьевич, вы как себя чувствуете?