— Моя фамилия… начал представляться я, но был прерван Бароном.
— Мне известна, Александр Александрович, какая ваша фамилия, — быстро проговорил Барон. — Нам надо будет с вами многое обсудить.
— Всегда готов к разговору.
— А вот я пока не готов, но скоро буду. Теперь пойдемте, — решительно сказал Барон, и все двинулись в гостиную. Дверь за ними захлопнулась.
Я остался один. Судя же по количеству бутылок с водой и разной снеди, что заранее внесли в гостиную, Совет Директоров закончится нескоро. Тем лучше, в это время Ланиной вряд ли что-то угрожает. Разве только стресс. Но от таких опасностей я защищать ее не подряжался.
Я решил, что до тех пор пока не стемнеет, ничего не предпринимать. Я лишь зашел в кабинет и по стенке, чтобы меня не могли заметить из соседнего дома, приблизился к окну. Слегка отодвинув занавеску, я внимательно посмотрел на особняк, но никаких признаков пребывания там кого-то не обнаружил. И все же я был почему-то уверен: там кто-то есть, иначе, откуда во мне такое сильное ощущение опасности. Особенность моего организма — повышенная чувствительность, которая не раз выручала меня из сложных ситуаций, когда внезапно меня посещало предчувствие наступления какого-то события. И чаще всего оно в действительности наступало. Вот и сейчас я был весь полон тревогой.
Уже прошло три часа, на улице стемнело, но Совет Директоров продолжался. Несколько раз я подходил к дверям, прислушивался к тому, что происходило за ними. Разобрать о чем там шла речь, я был не в состоянии, но то, что шла жаркая дискуссия, сомнений не было, так как из комнаты доносился ни на минуты несмолкаемый гул возбужденных голосов. Впрочем, сейчас меня гораздо больше занимали другие дела.
Внезапно дверь отворилась, первой из нее вышла Ланина, за ней — все остальные. Таких пунцовых щек, как у в тот миг у нее, мне редко приходилось видеть. Не было сомнений, что она пребывало в состоянии большого возбуждения.
Мы едва не столкнулись друг с другом.
— Что вы тут стоите на дороге? — не тая раздражение, проговорила она.
— Мне надо вам кое-что сказать, — сдерживая негодование, ответил я.
— Говорите, но быстро, мы не кончили, это только небольшой перерыв.
— У меня будет к вам просьба, не входите до тех пор, пока я вам не скажу, в свой кабинет, — тихо произнес я.
Ланина удивленно посмотрела на меня, а пунцовые щеки вдруг почти мгновенно побледнели.
— Что-то случилось?
— Ничего, все нормально. Это не более чем мера предосторожности. Вы сделаете, что я прошу?
Она кивнула головой, затем вновь решительно направилась в комнату, где проходил Совет. Она шествовала как полководец, идущий на решающую битву.