— Так как же избавиться от трупа?
Я сделал удивленное лицо.
— Вы хотите, чтобы я дал вам полезные советы, как избавиться от моего тела. Ну, уж нет, мне мое тело не настолько еще надоело. Уж извините, но я не занимаюсь такой благотворительностью. Хотя как-нибудь на досуге я бы мог вас просветить в этом очень важном вопросе.
Всю эту белиберду я нес не случайно, так как по своему опыту знал, что подобные речи вносят большую сумятицу в души таких людей, как Орехов. Еще минуту назад он был решительно настроен нажать на курок, но сейчас его вид выдавал царящую внутри него растерянность. Его богатое воображение быстро рисовало картинки его дальнейших действий, после того, как со мной будет покончено. И по мере того, как их становилось все больше, он все яснее убеждался, что спрятать тело — для него действительно проблема. И все же он еще храбрился.
— Не волнуйтесь, если вы полагаете, что не сумею вас закопать, то вы ошибаетесь.
— Да ведь собака найдет, да и следов по незнанию много оставите. Тут надобно сделать так, чтобы от трупа ничегошеньки не осталось. А для этого надо быть большим специалистом.
Пока я все это говорил, я одновременно внимательно наблюдал за его движениями, готовясь к прыжку. Но Орехов вел себя осторожно, держась на безопасном расстоянии. В данной же ситуации больше всего я боялся того, что он может выстрелить с перепугу.
— Хватит, мне надоело все это слышать. Вы стоите на моем пути, вы все мне мешаете, понимаете вы это! — вдруг истерично воскликнул он. — Какой дьявол дернул вас вторгаться в мою жизнь? Я знаю, если я вас не убью, вы не дадите мне жить.
Орехов поднял руку и в его глазах я прочитал, что он, в самом деле, готов к выстрелу. Ждать больше было нельзя, я сгруппировался и бросился ему под ноги. Выстрел прозвучал, пуля прожужжала в каких-то миллиметрах от моей головы. Но в этот миг я ударился корпусом об его колени и повалил Орехова на пол. Затем схватил руку с пистолетом и вывернул ее так, что он был вынужден разжать пальцы. Пистолет с грохотом шлепнулся на пол. Я оттолкнул Орехова от себя, а сам поднял оружие и направил его на него.
Сейчас он представлял из себя довольно жалкое зрелище. Я редко встречал столь раздавленного человека, он раболепно улыбался мне.
— Не убивайте, я боюсь смерти. Я хочу жить!
— Все хотят, — заметил я, по прежнему смотря на него через мушку пистолета. — Думаю, вы согласны, что заслужили свою участь.
— Да, да! — горячо согласился он, — но я прошу, будьте великодушны. Я на все согласен.
— Это уже лучше, — сказал я. — Что вам сказал вчера Барон?