Таис была такой голодной, что первые несколько ложек просто проглотила, торопливо разжевывая и перекатывая зыком слишком горячую пищу. Дышала с открытым ртом, чтобы все поскорее остыло, и Федька, поглядывая на нее, смеялся и поднимал брови. Мол, мартышка есть мартышка, что с нее взять...
Временами он делал вид взрослого и старшего, но Таис это не задевало, она вообще почти никогда не злилась на Федора.
Но когда первый голод прошел, овощное, оранжевое пюре (непонятно, что там было, вроде как картошка, кабачки и немного тыквы, так объяснил агрегат) вдруг показалось ненастоящим. Каким-то пластмассовым на вкус, что ли.
- Отрава отравой, - поморщилась Таис, перестав жевать.
- А что ты хочешь? Сколько оно тут лежит? Год, два? Ему, может, лет пять. Оно хранится в порошке, в вакуумной упаковке, оно содержит консервант. Потому и вкус такой. Есть можно, не отравимся. Но и пользы особенной не принесет. Тай, на нашей Станции все продукты такие, просто мы их сразу съедаем.
Федор взял в рот полную ложку пюре и выразительно прожевал.
- Ладно. Переживем. Лишь бы вернуться на Станцию.
Таис съела всю свою порцию. Во-первых, ее было много и она утолила голод. Во-вторых, придала сил. В-третьих, даже как-то успокоила. Еда есть еда. Без еды жизни нет.
Прозрачные мисочки с голубыми полосками по краям Таис скинула в агрегат, который тут же их помыл и выставил на посудную полочку. После машина сообщила, что есть яблочное, грушевое, смородинное, клубничное и сливовое пюре - на выбор, какое захотят. С сахаром и сливками. И есть сладкий сыр.
Но Таис еще не дожевала пудинг, потому слегка пнула агрегат ногой и сказала:
- Все, хватит еды. Тебе же сказали. Помыл посуду - и молчи.
Агрегат действительно замолчал. Таис показалось, что он даже обиженно нахохлися. Но на само деле этого не может быть, продуктовые машины не могут обижаться. Роботы не обижаются вообще, они этого не умеют.
- Ну, теперь можно продолжить работу. Придется мне тут повозиться, - Федор направился к монитору крейсера, - а ты помоги мне, если сможешь.
- Я сейчас в душ, после помогу. Хочу освежиться. И хочу поскорее выбраться отсюда. Надоел уже крейсер с его прозрачными пауками...
3.
Крейсер действительно надоел. Своей яркой, слепящей белизной, своей искусственной тишиной, которую хотелось назвать стерильной. Своими правильными углами и ровными коридорами. Здесь все казалось каким-то ненастоящим, даже овощное пюре и ванильный пудинг.
Все правильное, выверенное до сантиметра, выдержанное в ярком, четком свете. Все сияющее, новое, красивое - если не считать, конечно, разбитых стеклянных дверей, что вели в рубку.