Вода в душе тоже отдавала какой-то пластмассой - так казалось Таис. Потоптавшись какое-то время на пластиковом поддоне бледно-серого цвета, она все же включила воду и недолго постояла под теплыми струями, смывая с себя тревогу и усталость недавней битвы.
Шампунь тут мелся прямо в стене - достаточно было нажать на кнопку шампуня на вделанном в стену мониторе, как из узкого крана потекла перламутровая жидкость. Пах он чем-то приторным и сладким - неестественно приторным и неестественно сладким. Таис тщательно поджала губы, чтобы в рот ни попало ни капли густой субстанции, торопливо вымыла голову, плечи, живот, спину. После торопливо включила сушку - здесь имелся и такой режим. Сухой теплый воздух мгновенно высушил тело, с волос перестала течь вода, и, натягивая на себя одежду - майку и штаны - Таис уже думала о том, что теперь вполне можно и отдохнуть.
Интересно, сколько сейчас времени? Конечно, в космосе, на орбите невозможно было отделить день от ночи. На Станции о таких моментах заботились роботы - выключали свет на двух обитаемых уровнях, имитируя наступление ночи, укладывали детей спать и следили за тем, чтобы в так называемое "ночное" время было тихо и спокойно.
Здесь же на крейсере ничего не менялось. Свет горел по-прежнему ярко и настырно, хотя по Таисиным представлением они провели на крейсере больше двенадцати часов. Роботам не было никакого дела до смены дня и ночи, им же не надо было отдыхать.
А вот Таис, выбравшись из душа, поняла, что ужасно хочет спать. Просто ужасно. Голова болела, словно в затылке тихонечко стучали маленькие молоточки. Глаза слипались, и казалось, что стоит только сомкнуть веки, как навалится глубокий и тяжелый сон. Благодатный и такой нужный сон.
Но попробуй, усни тут, когда совсем рядом, внизу копошатся мерзкие прозрачные Многоножки. Вдруг Таис с Федором уснут, а эти твари налезут, заберутся на голову и начнут ковырять своими щупальцами в глазах, ушах и носу?
Фу, гадость какая-то...
Федор, между тем, продолжал возиться за монитором - если можно было так назвать стол управления Иминуей. Здесь не было голограмм - это Федор пояснил сразу.
- Я не нашел, как можно сделать голограммный экран. Все остается в двухмерном измерении. С одной стороны неудобно, с другой - можно сделать сразу несколько экранов, монитор стола это позволяет, - сказал он.
Федька тоже выглядел усталым - вокруг глаз залегли темные тени, брови опустились, волосы висели спутанными прядями. Он время от времени тер нос и глаза ладонями, лохматил волосы и потягивался, распрямляя затекшую спину.