— Вы мама Кати?
— Да.
— Простите, у вас не найдётся спичек. Страсть хочется курить.
— Что с моей дочерью?
— Не наш пациент. Похоже, надо отправлять в Бурденко.
— В Бурденко? Это что?
— Институт нейрохирургии. Возможно, у неё опухоль.
— Какая опухоль? — почти закричала несчастная Ольга Алексеевна. — Где опухоль?
— В голове.
Это был почти смертельный удар. Ноги Ольги Алексеевны обмякли, согнулись, и она медленно скользнула по стене на землю. Ей почудилось, что один из пауков, ползавший по стенам подземелья в её снах, внезапно присосался к ней и стиснул её горло… Выбежали сёстры, сунули в лицо вату с нашатырём… Она снова увидела листву на деревьях и порхавших с ветки на ветку птиц.
— Зачем они тут? Неужели они могут беззаботно чирикать в такую минуту? Неужели им не хочется замолкнуть?
Ольга Алексеевна села на лавку и заплакала. Ей казалось, что надо было в срочном порядке начать делать что–то, но что? Куда бежать? Кому кричать? О чём? Да и поймёт ли кто–нибудь её болезненный крик? А если и поймёт, то разве сможет помочь?…
В госпитале имени Бурденко с ней разговаривал очень внимательный врач. Она сразу мысленно назвала его Доктором. Доктором с большой буквы. Он слушал и смотрел. Он успевал слушать, когда у него за спиной были десятки больных. Но он не мог позволить себе спешить. Он слушал и объяснял. Он держал себя в руках. Он обволакивал истерзанных родственников своих пациентов вниманием и убеждённостью.
— Не бойтесь, Ольга Алексеевна, я ознакомился с ситуацией. Я думаю, что у нас есть все основания надеяться на благоприятный исход.
— Операция?
— Безусловно. Иного варианта нет.
Ольга Алексеевна заплакала. Ей стало безумно жаль и Катюшу, и саму себя. Может быть, себя она жалела больше, чем дочь, как это ни покажется странно. Ведь Катенька была её плодом, её продолжением, в ней для Ольги Алексеевны были сосредоточены все несбывшиеся мечты, воплощения неясных идеалов… Таким же продолжением был и Серёжа. На него также накладывалась обязанность внедрить в жизнь то, что не удалось матери.
И вот настал день операции. И операция сорвалась.
— Почему? — бросилась Ольга Алексеевна к Доктору. И Доктор впервые показался ей обыкновенным и очень утомлённым человеком.
— Что–то неправильное происходит, — он развёл руками.
— То есть?
— Катю сильно вырвало в первой операционной.
— И что? — не поняла Ольга Алексеевна и вцепилась в Доктора обеими руками.
— Операционная должна быть стерильной, понимаете?
— Но у вас же есть другие операционные, не так ли?
— Так. Но в другой её пропоносило. Это абсолютно необъяснимо. — Доктор устало пожал плечами. — Перед операцией мы всегда прочищаем желудок пациентам… И всё же… Вот такое дело… Из неё льётся и льётся… Я не могу объяснить этого.