Петя сыграл «аврал». Матросики кинулись прикрывать иллюминаторы и остекление рубки броневыми листами. Я смотал свои удочки и занёс в каюту. Купины воины начали напяливать на себя своё «железо». Мы тоже облачились в «броньки».
Где-то, через час из-за мыса показалась сине-красная галера. Всё верно: 16 пар вёсел, две мачты с латинскими парусами, идёт от Кафы. Петро скомандовал поднимать якоря.
Галера шла километрах в двух от берега. Парусам помогали вёсла гребцов, ветер был для неё противный.
Пропустили каторгу мимо себя и под машиной стали пристраиваться ей в кильватер. С востока подтягивалась поближе шебека Димыча. С галеры нас заметили и стали прижиматься к берегу. Пен дал полный газ, дизель взревел, за кормой поднялся бурун. Паруса мы так и не поднимали. За десять минут догнали турков и пристроились сзади, но мористее.
«Наши» все уже были на своих постах. С правого борта на галеру смотрел через электронный экран прицела гранатомёта Кныш, ближе к рубке к прицелу .308-го припал Гриня. На баке уже поднял, зафиксировал и развернул свою пушку Шорох. Я подошёл к нему:
- Нежней, Коля. Мачты не задень и реи. Чинить их долго. Бей по рулю и вёслам.
- Говорил уже. - буркнул главарт недовольно. - Ты лучше иди… к Кнышу и скажи, чтоб не палил над гребцами, посечёт ведь болезных.
Я отошёл к Кнышу и передал ему пожелание его тёзки. Этот Коля тоже послал меня… к Грине. Но тот тоже долго слушать меня не стал и послал меня, и совсем не в рубку. Даже все штатные места заряжающих и подносчиков были уже заняты. Поэтому я решил стать военным советником Купы при его абордажной команде.
Короче, Шорох быстро и метко одной очередью перебил брус, соединяющий румпель с пером руля, а потом выбил половину вёсел с левого борта турка. Кныш качественно положил свои гранаты на кормовой навес бусурман, а Гриня быстренько состриг пулемётом всех, кто был на боевом мостике галеры и прошёлся пару раз по носовому пушечному барбету.
Потеряв ход и управление, оставшиеся в живых правоверные как-то резко загрустили, быстренько спустили флаг и начали убирать паруса. Мы им не мешали, а тут ещё Кэп-Пен по громкой (даже очень) связи по-турецки, но с сильным корейским акцентом, рявкнул, чтоб «сдавались, значитца, иначе всех убьёт и один останеца».
Отже ж, засранцы, совсем оставили своего «адмирала» без работы!
Минут через 15 подошёл «Котёнок», стал справа от галеры в одном кабельтове и изготовился к стрельбе. Наша шхуна подошла к турку сзади и нависла бушпритом над его кормой и… «в бой пошли одни старики» Купы, обвешенные железом. Меня Шорох крепко держал за пояс и на галеру не пущал.