. На мгновение она остановилась, повернувшись ко мне своим грациозным туловищем. Взгляд ее красных глаз казался затуманенным, не сфокусированным. Она показала мне раздвоенный язык и вернулась к прерванному занятию, медленно продвигаясь к креслу у окна. Там она взгромоздила свою почти двухметровую тушу на сиденье, но тут же соскользнула вниз, шлепнувшись на пол.
Я заволновалась, но, когда сделала шаг в сторону Бэмби, обнаружила, что это еще не все. На кровати черно-белый котенок, фамильяр Рота, пытался атаковать белого собрата, который как будто вырубился, распластавшись на спине, широко раскинув маленькие лапки. Черно-белый, метко названный Фьюри, прыгнул в сторону спящего Нитро, промахнулся и приземлился на подушку. Котенок превратился в пушистое черно-белое перекати-поле, свалился с подушки и шмякнулся прямо на своего собрата.
У меня отвисла челюсть.
Третий, черный как смоль, котенок по имени Тор сидел на комоде, сузив глаза в тонкие щелочки. Пока я смотрела на Тора, он слегка покачивался из стороны в сторону. Заметив меня, звереныш открыл рот – видимо, собираясь зашипеть – эти котята обладали довольно мерзким нравом, – но у него почему-то вырвалась вполне себе человеческая отрыжка.
Боже мой, да ведь фамильяры пьяны.
Я не смогла сдержать смех, но тут дверь захлопнулась у меня за спиной, обрывая мое неконтролируемое хихиканье. Только что я стояла посереди комнаты, а в следующее мгновение оказалась прижатой к двери. Твердая, теплая и очень голая грудь придавила меня, и горячее дыхание обожгло щеку, когда две руки ударились в дверь, по обе стороны от моей головы.
– Что ты здесь делаешь? – требовательно спросил Рот, и мое сердце заколотилось, а потом ускорило бег, когда его губы скользнули вдоль моей челюсти. Он глубоко вдохнул. – Черт, ты приятно пахнешь. Как перечная мята и… солнце.
Хм. Я растерялась, не зная, что сказать.
– Я отпустил тебя, – продолжал он, склоняясь к моей шее и повергая меня в дрожь. – Ты была права вчера. Я причинил тебе боль. Не так, как он. Хуже. Я позволил тебе уйти из этого дома, чтобы ты могла быть счастлива с ним. Разве ты не этого хотела? Но ты здесь. Я отпустил тебя, и это меня убило, но ты здесь.
Боже мой.
Рот бормотал что-то бессвязное, но его слова всколыхнули во мне бурю чувств, и сердце взорвалось. Выражение его лица сегодня утром, когда я сказала, что мне нужно поговорить с Зейном, внезапно обрело особый смысл. Если бы он просто дал мне возможность объясниться, ему бы и в голову не пришло, что я хочу уйти от него, что я выбираю Зейна.