– Я… не понимаю. Ты не хочешь?
– Это серьезный вопрос?
– Да.
Одной рукой он приподнял меня еще выше, пока наши тела не слились в одно целое.
– И какого ответа ты ожидаешь?
Меня накрыло жаркой волной, но не смущения или стыда, а волнения от близости его тела.
– Я… я думаю, что ты тоже хочешь.
– Ничего другого я так не желаю. Лейла, я хочу тебя. Хочу так сильно, что всякий раз, оставаясь наедине с тобой – черт, даже находясь поблизости, – мне приходится сдерживать себя изо всех сил. Одна лишь мысль о том, чтобы обладать тобою, сводит меня с ума, и ничего с этим не поделаешь, – хрипло произнес Рот, и я задрожала от пылкой искренности его слов. – Но я хочу этого только при условии, что ты готова. Середина меня не устроит, никаких «может быть». И я буду ждать сколь угодно долго.
Я застыла в изумлении – потрясенная его ответом, настолько недемоническим, насколько и не свойственным парням любой породы.
В самой глубине души я знала, что еще не вполне готова к этому шагу, что моя поспешность вызвана лишь страхом перед завтрашним днем, который может разлучить нас навеки. Я торопилась, потому что боялась упустить единственный шанс, и это, конечно, не причина, чтобы возводить наши отношения на новый уровень. Но те слова, что он произнес, стерли все мои сомнения. Не волнение, неизбежное в такие минуты, но любые тревожные мысли и подозрения.
Я была готова.
Потому что он не хотел спешить. Он хотел ждать. Хотел, чтобы я сама приняла решение.
Моя рука уже не дрожала, когда я накрыла ладонью его щеку, и мой взгляд был твердым, когда я заглянула в его глаза.
– Я готова, Рот.
Он на миг закрыл глаза.
– Лейла. – Мое имя прозвучало отрывисто, почти грубо. – Я не святой. Ты это знаешь. Я хочу…
– Я не хочу, чтобы ты был святым. Будь таким, какой ты есть, – прошептала я, скользнув большим пальцем по его нижней губе. – Я люблю тебя и хочу этого.
Он, казалось, перестал дышать, пока тянулись эти мгновения между нами.
– Ты уверена?
– Да. – И я кивнула для пущей убедительности.
Последовала долгая пауза, прежде чем Рот очнулся и улыбка озарила его лицо. Не широкая, до ушей, но робкая и оттого еще более интимная, она сразу проникла в мое сердце. А потом он поцеловал меня.
Соединение наших губ принесло мне целую гамму новых ощущений. Почти невесомый, исполненный нежности, это был поцелуй благоговения. Я даже не знала, что так можно целовать. Но вот его губы снова вернулись, и мои губы раскрылись, с радостью встречая его, и мы будто вырвались за пределы физической близости.
В этом поцелуе я чувствовала взаимную любовь, безоговорочное принятие друг друга. В нем слились все наши надежды и мечты, они зазвучали по-новому, усиленные мощными эмоциями. Казалось бы, просто поцелуй, но его было слишком много и все равно не хватало, и это было прекрасно.