— Вот дом, о котором я тебе рассказывал. Давно хотел его купить, но сомневался, нужен ли он мне. — Я достал ключ, повертел им в воздухе.
Внутри было пусто, вся обстановка: печь, да огромный деревянный стол. Пахло тишиной и одиночеством, уют ещё предстояло навести. Завтра постараюсь привезти сюда кое-что из мебели.
— Где переночуем? — спросил я, — Здесь или в палатке?
— Давай в палатке.
Подул несильный ветер, с севера надвигалась туча.
Не заводя двигатель, на тормозах, я спустил машину к берегу. Установил палатку, развёл костёр. Алика вскипятила в котелке воду, заварила чай. Она хлопотала у костра, а я не сводил с неё глаз: любовался движениями, постоянно меняющимся выражением лица, удивительно отзывчивой, но такой ещё не частой, улыбкой.
Мы немного перекусили, я пытался шутить. Алика тревожно поглядывала на небо. Иногда передёргивала плечами, словно от озноба, и о чём-то задумывалась.
— Они не оставят нас в покое, — сказала тихо.
— Поживём некоторое время здесь, а там видно будет.
И тут хлынул ливень. Я вытащил из багажника машины спальные мешки, подхватил пакет с провизией и побежал к палатке.
И там, в полумраке, замер, увидев отчаянные глаза, осторожно коснулся губами её несмелой улыбки и провалился в ласковое тепло нежных объятий.
Дождь уже давно перестал стучать по брезенту, а мы лежали усталые, счастливые, но так и не сумевшие пресытиться друг другом.
— Давай уедем, — сказала она.
— Куда?
— Всё равно, хоть на край света.
Молния на палатке взвизгнула. Чьи-то грубые руки схватили Алику за ноги и выдернули наружу. Палатка тут же рухнула на меня, её покатили по земле, сворачивая в тугой рулон. Кто-то, пыхтя, опутывал ноги верёвочными оттяжками.
— Этого в воду! — услышал я голос Геры. — А её в дом.
Меня ударили ногой и потащили вниз.
— Когда захлебнётся, достаньте. Иначе сложно будет объяснить, как он утопил себя таким хитрым способом. Вернётесь на его машине.
Меня приподняли, раскачали и бросили в озеро. Вода начала заполнять палатку. Дышать ещё можно, но… долго ли? Я слышал крик Алики, она, наверное, кусалась и царапалась, кто-то громко матерился:
— Сука, шалава, тварь. Вот, паскуда!
Голоса отдалялись. Воздушный пузырь медленно, но неумолимо наполнялся водой. Я попытался принять вертикальное положение. Если тут неглубоко, упрусь ногами в дно и попробую освободиться. Но у меня ничего не получилось.
Пакет! В нём стакан и бутылка с минералкой. С трудом сдерживая панику, я стал лихорадочно ощупывать складки брезента. Вот он! Порвав полиэтилен, вытащил стакан, бутылку, ударил друг о друга и, схватив самый крупный осколок, начал пилить им ткань палатки. Вода хлынула внутрь, моя ловушка погрузилась на дно, а дыра была ещё совсем маленькой. Я вцепился в неё и, уже почти захлёбываясь, нечеловеческим усилием разорвал полотно. Но выбраться из плена оказалось невозможным. Верёвки, опутавшие ноги, держали крепко. Сквозь зыбкую толщу воды смутно виднелся такой близкий, но недоступный берег. Мне удалось перевернуться и, вонзаясь пальцами в песок, поползти. Голова наливалась красно-чёрным огнём удушья, лёгкие изо всех сил пытались вдохнуть, сознание меркло. Последними полубессознательными рывками я добрался до берега.