— Я просто думаю… — он смотрел на ручку, которую вертел в пальцах. Мальчишка, презрительно подумала Соня. Неопытный мальчик, у которого спутались все планы и растерялись все слова. Вот теперь он сидит и думает, можно ли с ней говорить или всё психиатру оставить, чтоб не навредить. — Да нет, ничего, — мучительная точка чуть не продырявила бумагу. Ещё и трус к тому же. — В общем, лежите, отдыхайте… вам нужен покой, это сейчас самое главное… я зайду позже, как обход буду делать.
Небось сам пай-мальчиком был, думала Соня, глядя ему в спину. Ботаник очкастый. У родителей под крылышком наверняка рос, шаг вправо, шаг влево… Жизнь, где каждый шаг расписан с рождения.
Она знала, что он хотел спросить. Он хотел бы понять, какие чувства толкают на такое. Хотел бы представить, как можно пытаться убить себя. Хотел бы осознать, как в пятнадцать лет можно настолько ненавидеть жизнь, чтобы позаботиться о втором лезвии. Но он не мог ни того, ни другого, ни третьего. И всё, что ему оставалось — уйти.
Она для него теперь — раздражающий фактор. Самоубийцы всегда раздражают остальных. Их боятся. Они же… неправильные. Нельзя поступать так, как они.
Соня закрыла глаза: ничего, мальчик. Привыкнешь. Да и недолго я буду тебе досаждать.
— Как ты могла?! — Анька впихнула ей в рот ложку бульона. Удивительно, что ложка впихнулась — руки у неё тряслись. — Я же в прошлый раз… я же умоляла тебя! Почему?
— Не надо нервничать. Тебе вредно.
— Я думала, тебе в диспансере мозги на место поставили, а ты… ты что, всё время ждала момента, когда выйдешь… чтобы опять оказаться здесь?
— Я не хотела оказаться здесь.
Соня смотрела на свои забинтованные руки, лежавшие на одеяле. Чёрный маникюр был безжалостно загублен — ногти ей постригли, пока она спала.
Жаль всё-таки, что она не может есть сама. Или не есть вообще.
— Неужели тебе нечего терять? Сколького ты лишишься, ты думала хоть раз? — ложка доскребала по больничной тарелке. — И всё это из-за какого-то… Только из-за него!
«Не только», — глотая, подумала Соня.
— Тогда из-за того, что он тебя бросил, теперь потому, что даже не позвонил… А ты чего ждала? Что он примчится, только узнав об этом? Вы же расстались, ему на тебя плевать, ты это знала! Ну зачем он тебе нужен после всего, что он с тобой сделал?
— А если я без него жить не могу?
— Дура, — устало констатировала мать. — Мне без папы приходится жить, а это была не глупая первая влюблённость.
— Ага, — Соня сощурилась, — можешь кому угодно рассказывать, как ты без него живёшь, только не мне.
Мама стиснула ложку до белизны в пальцах. Смотри-ка, всё-таки сдерживается, а не бьёт сразу.