Я посмотрела точку на просмотре улиц в Гугле: там и правда был паб. Каковы шансы, что Барбора работает именно там? Это можно проверить! Я набрала номер телефона, который предложил мне Гугл. Один гудок, второй, третий. Наконец раздался щелчок и глубокий прокуренный женский голос ответил:
– «Красный лев».
На секунду я решила, что это какой-то секретный пароль. Но это было всего лишь название заведения.
– Здравствуйте! Скажите, у вас работает Барбора Чижикова? – Я постаралась скопировать произношение Стюарта, когда он называл ее фамилию, на английский манер, Чижикова.
– А кто интересуется?
– Так, значит, работает? – радостно воскликнула я. – Меня зовут Ника Лукина. Я старая знакомая Барборы. Не могли бы вы оставить для нее сообщение?
Пару секунд в трубке слышался только треск.
– Да что ты врешь, нет у меня таких знакомых, – грубо прошипели в трубке. – Кто ты такая?
– Барбора! Ты работала вместе с моей сестрой в пабе в Ноутоне восемь лет назад. Русская девочка Женя, Джен Лукина. Она жила над пабом с тобой и Алистером. Помнишь?
– Допустим, – она чуток смягчилась, я как будто услышала щелчок зажигалки и глубокий вдох. – К чему ты ведешь?
– Джен пропала без вести. Поехала на фестиваль Гластонбери, и больше ее никто не видел.
– И чем я могу помочь? Как ты вообще меня нашла?
– Через Фейсбук. Барбора, я просто должна знать кое-что. Я прочитала в газете, что ты подала заявление в полицию на Алистера незадолго до его смерти. Скажи, что было в том заявлении? Что он натворил?
– Ах ты, сучка! Да как ты смеешь звонить мне и вот так говорить про Али! – Она с грохотом бросила трубку.
Я нажала повторный набор. Один звонок, два, три, четыре, пятнадцать. Наконец она сдалась и взяла трубку.
– Ну? Что тебе от меня нужно? Да пропади ты пропадом, как твоя шлюха сестра! – заорала Барбора мне в ухо. Дальше последовала автоматная очередь нечленораздельных ругательств на чешском.
– Барбора, послушай, я не хотела тебя обидеть, правда! – взмолилась я. – Просто скажи мне, пожалуйста, что сделал Али? Я хочу найти того, кто причинил зло моей сестре. Если Алистер ни при чем, помоги мне поскорей понять это и не ворошить больше ваше прошлое. Я все равно не отстану. Барбора…
Она долго молчала, гневно дыша в трубку.
– Если хочешь знать, мы с ним поссорились из-за нее. Она три дня не появлялась в пабе, и я велела Али уволить ее. А он все искал для нее оправдания. Чертов дурень! Она вертела им как хотела, жила и жрала задарма, являлась на работу когда вздумается. Она и ее уроды дружки пустили его по миру. Но он ничего не понимал, старый болван. Встал в позу, уверял, что я сгущаю краски, – мне показалось, она всхлипнула. – Тогда я предложила ему выбирать: я или она. Мы стояли в дверях, у лестницы на второй этаж. Он рассердился, но голос на меня так и не повысил. Он вообще никогда не повышал на меня голос. Только хлопнул дверью и пошел наверх. А я как раз держалась рукой за косяк двери. Али не знал, он не видел этого, просто не мог. Мне сильно прищемило пальцы. Я закричала, было дико больно. Потом поехала в больницу, в отделение скорой. И соврала врачам, что он специально, будто бы это домашнее насилие, – она всхлипнула.