Элоди(упрямо). Ну, тогда сделай счастливой меня.
Адольф(грустно продолжает). Хотелось бы, чтобы и дети тоже были счастливы. А они беспокойны. Взгляд Тото тревожит меня. Все ночи напролёт ему снятся кошмары. В конце концов, мы их родители!
Элоди(чопорно). Дети хотели бы видеть мать счастливой. Дай мне то, что дают любимой женщине, и дети твои будут счастливы.
Адольф(орёт). А я?
Элоди. Что значит, «а я»?
Адольф. Да. А я?
Элоди(обиженная). Ах! А я?
Адольф. Что, ты?
Элоди. Да. Я! Я! В последние годы молодости, которые мне остались, я что… я не имею права хотя бы на малую долю счастья?
Адольф. Имеешь. Как и все.
Элоди. Так лучше обо мне позаботься, а не о других! Мне хочется, чтобы теперь думали обо мне, только обо мне! Я хочу быть, наконец, обожаемой женщиной, во всём уваженной, ухоженной, женщиной, которая путешествует в первом классе, с роскошными чемоданами! Я хочу увидеть пирамиды, Венецию, Гранд-Канал, Неаполь увидеть — иль умереть! Хочу ехать по авёню дю Буа в автомобиле с откинутым верхом, спуститься по громадной лестнице Оперо во время вечера, на котором присутствует президент республики, хочу быть самой красивой, хочу, чтобы на меня оборачивались. На меня! На меня! На меня!
Адольф(кричит). На тебя! На тебя! На тебя! Только одно сказать можешь: я!
Элоди. Да, я! Немного меня! Я довольно подтирала твоих детей, ворчала на твоих горничных, считала твои деньги! Теперь я хочу думать только о себе! (Кричит, как сумасшедшая, как будто зовёт на помощь.) О себе! О себе! О себе! На помощь!
Адольф(выпрямляясь, черствеет, и, как бы, сделав открытие, кричит). А я?
Элоди. Что, ты?
Адольф. Да, я! Я тоже хочу немного о себе подумать!
Элоди. О себе? Ты только этим и занимался, что о себе думал, эгоист, вместо того, чтобы обо мне подумать!
Адольф. Я?
Элоди. Ты! Да — ты!
Адольф(оскорблённый). Думал о себе, когда сам только о тебе и думал?
Элоди. Ты лжёшь! Ты думал только о себе, а обо мне никогда! Это я думала только о тебе! Но теперь я думаю только о себе!
Адольф. Это круто! Ты думала только обо мне, ты?
Элоди. Да, о тебе. Только о тебе! А ты?
Адольф. Я?
Элоди. Ты-то когда-нибудь обо мне подумал? Так что мне нужно самой, потому что иначе, кто ж обо мне позаботится?
Адольф. Но, чёрт побери, обо мне немного подумай!
Элоди. Нет! Обо мне! Ты обо мне подумай!
Адольф. Обо мне! Обо мне! Ты одно только и можешь сказать, обо мне! А я? Я? Я тоже ведь существую!
Элоди. А я? А я? Я не существую, может быть? Я! Я! Я!
Адольф. А я? А я? А я?
Эта сцена превращается в приступ сумасшествия. Они крутятся друг вокруг друга, даже больше не говорят «я», а лают. В конце концов, они падают на четвереньки, пытаясь укусить друг друга, и лают, как собаки. Только лай и слышно