— Что вы, Константин Григорьевич, — искренне засмеялась она, — всем бы молодым иметь такой ум и память!
Старик хмыкнул, довольный, опустил глаза и задумчиво продолжал:
— Так вот, я побывал на месте преступления, вынюхивая, что называется, каждые полшага, затем вывел алгоритм, составил схему. С самого начала смутила одна закономерность, вернее, не смутила, — я просто не мог в это поверить! Моя невероятная догадка шокировала, парализовала меня!
— Что же было дальше?
— Всё! Отстранили от следствия! На время, правда! Повезло ещё!
— Закономерность, говорите? И кто? Кто это был?
— Погодите! Я, «отстранённый» начал своё, собственное расследование! Ездил в сорокаградусный мороз по сёлам, опрашивал людей. Всё совпало! И это был, повторяю, — шок!
Саломея застыла в ожидании.
— Убийца — двенадцатилетняя девочка. Орудие преступления, — палка, в него вбит остриём наружу ржавый гвоздь длиной десять сантиметров, шириной, — семь миллиметров. Ходила эта девочка по сёлам. Жалели, — ребёнок, ведь! Кормили, одевали. Первыми её жертвами стали приёмные родители. Вначале мы решили — дело рук банды, промышлявшей в то время. Бандиты действовала после войны таким оригинальным образом. Поезд останавливался на полустанке, в небольших населённых пунктах, а «пассажиры» ходили по сёлам «за добычей», кого грабили, кого убивали.
Девочка рассказала тогда о себе. Потерялась, мол. В те времена это было очень даже просто, многие отставали от поезда. Росла в детском доме, что находился в райцентре, — в двадцати километрах от села Куприно. Шла гулять, брала с собой палку с гвоздём и убивала. Вначале била тяжёлым предметом, любым, что был под рукой. Вы спросите: как это? В стужу, мороз, ребёнок проходит столько километров? Немыслимо! Потому и топталось следствие на месте!
Саломея прикрыла глаза. В ушах зазвенел детский голосок:
— … А когда тётя падала, не дышала, я её палкой, с гвоздиком!
— Зачем ты это делала? Тебе не страшно было? — спрашивали сурово.
— Страшно! Я хотела к маме! Почему она не приезжает за мной?!
— Но ведь ты убивала чужих тебе женщин! За что?!
— Я злилась на маму! — горько плакал ребёнок. — Все эти тёти сильно походили на неё!
Саломея встрепенулась. Константин Григорьевич серьёзно и пристально смотрел ей в лицо.
— Видения? Понимаю! Вы весьма восприимчивый человек!
Удивилась в который раз прозорливости собеседника, не ответив, спросила:
— А дальше? Что стало с девочкой?
— Стыдно вспомнить! Мне потом рассказали. Если бы она попалась в руки родственникам убитых, её бы просто растерзали. Несмотря, что, — ребёнок. Не представляете, что тогда творилось у нашего отделения. Люди готовы были ломать и крушить всё вокруг, чтобы забрать её и расправиться. Поговаривали, её держали в холодном сарае, не кормили…