— Не получится, — хрипло сказал Леха.
— Получится. Если прибавим мощности, — Макс стал осторожно карабкаться обратно.
— Шутишь? Я не усилитель.
— Не шучу. Помнишь картинку на старом барельефе?
— Где четверорукому человеку загнали прут в башку? Да, но ничего подобного повторять не собираюсь.
— Это не проткнутый человек. Вставай, — Грошев уперся подошвами в каменную поверхность и медленно выпрямился, — Четвероруких людей не существует. Это двое, стоящие спиной к спине, голова к голове.
— И что будет?
— Не знаю. Но это единственная модификация, что может влиять на материю — Макс развернулся, Игрок последовал его примеру, столб вздрогнул, и снова поехал, — Может и ничего, тогда мы свалимся. Некогда думать. На счет три. Готов? Тогда: три!
Они подняли руки и соприкоснулись затылками.
Сила обрушилась на Макса со всех сторон. Будто здесь не два псионника, а два десятка. Для Гроша это было похоже на выброс газа, сильный и внезапный, от которого вдруг исчез воздух. Маслянистый запах выхлопных газов окружал со всех сторон. Он думал, что задохнется, но не опускал руки. Он никогда не чувствовал такую бездну энергии, не знал, что ее вообще может быть столько. Когда тратишь силу, она исчезает, но когда делишься с тем, кто стоит за спиной возрастает многократно. Теперь он понял, что сделал Керифонт. Он не отдал, он поделился.
Ураган, вихрь, торнадо из энергии разом сорвал плитки со стен, освобождая спрятанные там останки. Белые останки взлетали в воздух, а камни упали вниз. Обелиск дрожал, но это уже не имело значения. Пол тоже взбесился, квадраты исчезали и появлялись, столб ухнул вниз сразу на два метра и Макс увидел темную яму без дна.
Игрок захохотал и снова стал кричать, будто бы в опьянении:
— Это моя жизнь! Слышишь? Моя! Если кто-то хочет забрать ее, ему придется распрощаться со своей! Потому что я все здесь разнесу!
— Звучит здорово! — голос был негромкий и спокойный.
Но Грошев услышал, может, потому, что ждал чего-то подобного, а может, отчаянно надеялся. Он повернул голову, разрывая контакт с Игроковым. Неосязаемый газ, клубившийся вокруг них, испарился. Стих ветер, которого не было. Гудение замолкло. Кости рассыпались по полу, который и не подумал исчезать, снова став целым. За исключением тех провалов, что закрывались сломанными плитами.
Столб замер. Парни спрыгнули. Цаплин, сменивший форму на обычные брюки и рубашку с коротким рукавом, осмотрел зал. За его спиной светлым прямоугольником на темном фоне выделялась открытая дверь. Полотно с одной стороны отделанное старым камнем, со второй гладким пластиком.