Зайдя в дом, я сразу же стащил с себя безнадежно угробленную сорочку и явил взору своей секс-коллеге свежеизодранное плечо. Оксана испуганно ойкнула и всплеснула руками.
– Ой, ой! – передразнил я ее – лживо шептали ее похотливые губы! И показал на Стаса: – Знакомьтесь. Наш, э-э-э-э… м-м… ну, братик – Стас. А это Оксана. Тот самый специалист, что лечит Милку.
– Где Милка? – тревожно спросил Стас, едва взглянув на Оксану.
– Пошли, – я подтолкнул Стаса к двери отцовского кабинета и, открывая, предупредил: – Только аккуратно. Она может испугаться. Давай…
Милка рисовала. Личико ее, перемазанное краской, лучилось счастливой улыбкой. Она что-то мурлыкала про себя и на наше вторжение не обратила никакого внимания.
– Сестренка, – тихо выговорил Стас, не решаясь подойти поближе, – сестренка… Мила – это я! Узнаешь?
Милка оторвалась от своего занятия. Наморщив лоб, она настороженно уставилась на Стаса и беззвучно зашевелила губами.
– Брат, Мила, – вкрадчиво сказала Оксана. – Это Стасик – твой брат. Стасик вернулся.
– Стасик маленький, – Милка отрицательно покачала головой, – он мальчик. А это чужой мужик. Мужик большой. И некрасивый… Мужик не сделает мне больно?
– Нет, не сделает, – пообещала Оксана. – Он добрый. Стасик вырос. Понимаешь? Вы-рос. Стал большим. Он тебя любит. Мужик – это Стасик.
– Мужик добрый. Мужик – Стасик, – покорно согласилась Милка и, потеряв интерес к происходящему, вернулась к своей мазне.
Стас, стоявший впереди меня, застыл как изваяние. Его мощные плечи вдруг начали мелко подрагивать. Затем он всхлипнул, закрыл лицо руками и принялся шмыгать носом, раскачиваясь из стороны в сторону.
– На кухню, – тихо скомандовала Оксана. – Стакан воды мелкими глотками. Давай – действуй! Я сейчас подойду.
На кухне я шустро нашарил в холодильнике початую бутыль «Смирнова», налил стакан на две трети и заставил «братца» заглотить его содержимое залпом. Чего там она говорила про стакан воды мелкими глотками? Это не наш метод. Стресс нужно глушить алкоголем, а не водой, это общеизвестный факт. Если у тебя горе, выпей хоть ванну – легче от этого не станет. А пару-тройку пузырьков принял на грудь – и все по барабану. Поэтому у нас страна алкашей: все глушат тотальное горе. Лет триста назад кто-то обнаружил, что доля русского человека чрезвычайно тяжела и беспросветна, и поведал об этом всему миру – вот и глушат с тех пор. И мы не будем выделяться…
Чуть-чуть отмякнув, Стас просморкался и горестно вымолвил:
– Эх, Бакланов… Что ж ты так, а? Не уберег…
Тут очень кстати появилась Оксана, выпроводила меня из кухни и начала что-то тихо объяснять Стасу – через закрытую дверь я слышал лишь ее монотонное бормотанье, изредка прерываемое басовитым «бу-бу» пациента. Оставив их развлекаться беседой, я направился в ванную и привел себя в порядок.