В Штутгарте захотели тоже сделать, как в Гейльброне: не впускать нас в город. Пошли переговоры, и начальство наше согласилось на то, чтобы войска наши обошли город. Однако Даненбергу и мне хотелось видеть город, который известен своей красотой. Рогатка у заставы неисправно запиралась; мы сперва разговорились с часовым, а потом проехали сквозь город.
Со следующего перехода я был командирован к 1-й кирасирской дивизии, к Депрерадовичу, откуда через три дня опять был возвращен к великому князю, которого застал уже в Лудвигсбурге, где он несколько дней останавливался для отдыха войск. Лудвигсбург, где находится загородный дворец короля, отстоит от Штутгарта в 4 или 6 милях. Там имеется клуб или дворянское собрание, которое называли казино. Хотя Даненберг был человек степенный, но ему хотелось непременно посмеяться над немцами, к роду которых он себя не причислял, называя себя шведского или финского происхождения. Под нами в нижнем этаже жил богатый купец, торговавший сукном. Так как Даненберг уже несколько дней жил в доме, то он познакомился с ним и его женой, которую просил переодеть его в женское платье, чтобы идти в казино, на что она согласилась, невзирая на то, что Даненберг был очень высокого роста и особенно дурен лицом, отчего женское платье ему вовсе не пристало. Он в такой одежде имел самую уродливую фигуру и был более похож на развратную женщину.
Нарядившись, он ввечеру пошел со мною к Мёнье, который жил вместе с Лафонтеном, надел крестьянский праздничный кафтан, наложил в один карман грецких орехов, а в другой огромную двухстороннюю табакерку, в которой с одной стороны был насыпан табак, а с другой зола с сажей. На Мёнье надели сюртук Даненберга навыворот, с подкладкой наружу, так что он казался в красном платье с белыми рукавами. Полы сюртука подобрали под широкий пояс; надели ему на голову чалму и дали обнаженный поваренный нож в руки. Я оставался в своем сюртуке, дабы в случае нападения со стороны полиции оградить товарищей официальной своей одеждой.
В сем наряде мы пошли в казино с фонарем. Даненберг на улице кривлялся, и виртембергские офицеры, принимая его за уличную женщину, приставали к нему, а мы их отгоняли. Окна казино были ярко освещены. Даненберг смело вошел. Немцы встали. Бургмейстер города подошел к нему и спросил, кто она такая?
– Я бедная женщина из соседнего селения, – отвечал Даненберг, – пришла к вам с жалобой: к нам наставили русских кирасир, у которых лошади так велики, что они не могут в ворота на двор пройти, отчего русские стали у нас ворота ломать.