Под таким правлением жили в Германии, в краю просвещенном, тогда как природа наделила его всеми своими богатствами. Народ очень роптал. Я особливо имел случай слышать этот ропот между студентами в Тюбингене, в университете. Они не хотели оставаться в своем отечестве по окончании курсов.
В Тюбингене я познакомился с одним из студентов, который показал мне кабинет натуральной истории. Он показал мне также одного профессора математики, который сидел в особенной комнате за стеклянными дверями, запершись. Студент постучал в стекло, и к дверям подбежал молодой человек в крестьянской одежде, который поклонился нам несколько раз самым неловким образом, посмеялся и опять ушел и сел за работу. Студент сказал мне, что человек сей имеет отличные познания, что он из земледельцев, сам собою выучился, превзошел всех других профессоров в математике и проводит жизнь таким образом взаперти, не занимаясь ничем более, как математикой; он был похож на сумасшедшего.
При вступлении нашем в Виртембергское королевство я, как и прежде, ехал за день вперед колонны. Проезжая через большое селение, в котором стояла прусская легкая гвардейская конница, я был обступлен офицерами, которые меня несколько в лицо знали. Они остановили мою лошадь, упросили слезть и пригласили присутствовать на балу, который они хотели в тот вечер дать дамам окрестностей их селения. «Мы это делаем, любезный товарищ, – говорили они, – с тем, чтобы доказать виртембергцам, что не помним зла, которое причинили они в нашем отечестве; ибо изо всех союзных войск Наполеона ни одни так не грабили нас, как виртембергцы. Но если бы которая-нибудь из званых шлюх осмелилась отказаться, то мы отправимся к ее дому и выбелим все стекла в окнах». Пруссаки выражались с озлоблением, потому что они виртембергцев терпеть не могли.
Каждому из них поручена была какая-нибудь должность. Поручик Панневиц, которому меня отдали на руки, занимался заготовлением пуншевой эссенции, потому что он стоял в аптеке. Дочь аптекаря Каролина была прекрасна собою, и Панневиц успел на дневке в нее влюбиться. Другой был занят освещением, и как подсвечников не было, то он заменил их большими картофелинами, в которые воткнул свечи. Поручик Лон, родом венгр, служивший прежде в английской и в разных других службах, служил ныне в прусских гусарах. Ему поручено было сзывать и принимать дам. Он разослал по всем дорогам разъезды с приказанием встречать и конвоировать кареты и коляски, которые будут проезжать, а при заставах селений поставил трубачей, чтобы возвещать о прибытии дам. Недоставало безделицы: дома, в котором можно бы дать бал; но пруссаки долго о том не думали: в их селении был большой помещичий дом, в котором жил только один дворецкий. Вмиг полетели замки с дверей, и дом был во владении пруссаков. Новый прусский пристав дома распорядился комнатами и оставил одну маленькую, в которой постлали постель. Ключ от сей комнаты был у Панневица, которому сказано было давать его в случае надобности товарищам.