Из Фрейбурга главная квартира пришла почивать в Лёррах, а из Лёрраха она прошла в Базель, где и пировала.
Я оставался в Лёррахе с квартирьерами; а как из них только я один знал по-немецки и разные команды австрийцев приходили грабить окрестности и требовали квартир в городе, то меня в ратуше немцы провозгласили комендантом города и никому не давали квартир без билета от меня. Между тем я разослал квартирьеров по селениям и занял оные до прибытия наших войск. Мне отдавали все должные почести, как то славная квартира, и во всякое время к услугам моим был в готовности форшпан и даже почтовая коляска без уплаты прогонов. Таким образом прожил я более недели в Лёррахе, ибо Курута не приказал мне возвращаться в Мюльгейм. По ночам меня пробуждал гул баварских осадных орудий, действовавших по крепости Гюнпинга. До прибытия войск в Лёррах я был два раза в Базеле: первый раз я ездил туда по приказанию Куруты для закупки географических карт, но не нашел их; другой же раз ездил по своей надобности.
Селение Рихен, которое не следовало занимать, было, однако же, занято мною для войск по недостатку квартир в других селениях. Швейцарское Базельское правление присылало ко мне в Лёррах одного офицера, чтобы объяснить мне свои права; но я их не признал, и войска остались в Рихене.
30 или 31 декабря гвардейский корпус собрался около Рихена и в окрестностях Лёрраха. Государю хотелось, чтобы мы перешли Рейн с большим парадом 1 января 1814 года. Холод был весьма сильный, и снег выпал глубокий. Невзирая на сии неудобства, государь настоял на своем, и 1814 года 1 января мы перешли через Рейн по мосту парадом, прошли через Базель около 6 верст швейцарскими владениями и вступили во Францию. Переход был большой; холод усиливался, так что войска пришли весьма поздно на ночлег. Люди падали на пути, и несколько человек дорогой умерло. Ночлег наш был около Алт-Кирхена, в селении Лаферте.
Я не встретил во Франции того, чего ожидал по впечатлениям, полученным о сей стране при изучении географии в годы первой молодости. Жители были бедны, необходительны, ленивы и в особенности неприятны. Француз в состоянии просидеть целые сутки у огня без всякого занятия и за работу вяло принимается. Едят они весьма дурно вообще, как поселяне, так и жители городов; скряжничество их доходит до крайней степени; нечистота же отвратительная, как у богатых, так и у бедных людей. Народ вообще мало образован, немногие знают грамоте, и то нетвердо и неправильно пишут, даже городские жители. Они кроме своего селения ничего не знают и не знают местности и дорог далее пяти верст от своего жилища. Дома поселян выстроены мазанками без полов. Я спрашивал, где та очаровательная Франция, о которой нам гувернеры говорили, и меня обнадеживали тем, что впереди будет, но мы подвигались вперед и везде видели то же самое.