Пригласив всех офицеров прежней своей роты, я вместе с ними сделал ближайшее соображение, что придется мне заплатить Пожидаеву при сдаче роты, оценяя все недостающие и неисправные вещи по самым возвышенным ценам, и мы насчитали до 3500 рублей ассигнациями. Избегая затруднений, я прямо решился пожертвовать этим капиталом. Приехавши в Тарусу к Воловичу для приема его роты, я просил его самого указать мне неисправности и оценить, как он заблагорассудит. Волович счел 900 рублей ассигнациями – я улыбнулся, но, не сказав ни слова, выдал квитанцию. Капитаном в новой вверенной мне роте был совоспитанник мой по корпусу Кованько,[339] которому я обрадовался, как кладу, и просил его взять на себя обремонтировку роты лошадьми, на что сверх отпущенной казной суммы выдал ему из собственных 4 тыс. рублей, так что на каждую лошадь я додал 350 рублей. Устроившись таким образом, поехал в Смоленск повидаться со своими родными и там вместо 28 дней с дозволения Мерлина пробыл около двух месяцев.
На обратном пути пришлось мне проезжать от Недельного верстах в десяти, куда выехали навстречу ко мне все офицеры прежней моей роты и привезли мне весть, что они беспокоятся за меня и не знают, как я разделаюсь с Пожидаевым, описывая его самым корыстолюбивым, мнительным, упорным и совершенно несговорчивым человеком.
Взглянув на новую роту, я отправился сдавать старую. Пожидаев явился ко мне, как к старшему, во всей форме, и на спрос мой, осмотрелся ли он в роте, отвечал:
– Да что осматриваться. Люди все налицо, а хозяйство, я не знаю как выразиться перед вами, его как будто и не существует!
– Все-таки, однако ж, я полагаю, – возразил я, – можно будет нам сойтись и как-нибудь рассчитаться, и на сколько вы полагаете может, приблизительно, простираться начет на мне?
– Я еще не делал этого соображения, – сказал Пожидаев, – а завтра, если угодно, представлю вам ведомость.
Я согласился. Поутру Пожидаев опять пришел ко мне и на вопрос мой: «Что же причитается?» – со вздохом и жалостной миной отвечал:
– Ей богу, Иван Степанович, я боюсь, чтобы не испугать вас. Я не успел оценить еще половины, а выходит уже восемь тысяч рублей!
– Больше и не считайте, – сказал я, – это будет лишнее! Прежде вас я уже сделал соображения и полагал с излишком удовлетворить вас 3500 рублей ассигнациями. Угодно получить эту сумму, она готова – а более я не дам, да и дать не могу!..
– Нет, Иван Степанович, воля ваша, это не деньги, я на них не только что ничего не выстрою, но даже первое время и не извернусь, а, если угодно, менее десяти тысяч рублей я и не думаю взять за роту.