Ей было приблизительно около тридцати пяти, и она по-прежнему оставалась красивой женщиной. Темноволосая, с женственным изгибом тела, изящные жесты и изысканный вкус. Все в ней говорило о деньгах и культуре. По правде говоря, он подозревал, что ее происхождение было не лучше, чем его собственное, но он когда-то, давным-давно, верил, что она может быть знатью в изгнании.
Она прислонилась к столу, положив ногу на ногу, ее руки были скрещены на груди. Она была одета в светлое платье из шелка, и он не сомневался, что ее чулки тоже были шелковые. Ее взгляд под длинными ресницами смягчился, в то время как она изучала его, позволяя проявиться нежности в выражении лица.
Это заставило его насторожиться.
— Мы... — Она улыбнулась от своей собственной неуверенности. — Мы не говорили в течение долгого времени.
— На самом деле не говорили? — повторил он.
— Да.
— Нет, мы не говорили после того, как ты так великодушно помогла мне не угодить за решетку.
— Все не должно быть вот так, — сказала она мягко, отвечая на его сарказм.
Он поднялся со стула.
— Я считаю, что я тогда поставил точку между нами.
— Ты сердишься.
— Ты стала более проницательна, чем была когда-то.
— Я чувствую ... все могло бы быть иначе, если бы я не отдалилась от тебя.
— Мы никогда не соблюдали дистанцию в отношении друг друга.
Она положила свою руку на его пиджак и притянула его ближе.
— Но все могло бы быть иначе, — перешла она на соблазнительный шепот.
Их взгляды встретились. Новое напряжение заполнило комнату.
Он был удивлен. Не было ничего подобного между ними за последние годы. Он не мог даже вспомнить, когда она в последний раз прикасалась к нему. И его увлечение ею закончилось несколько жизней назад, как и его сексуальная одержимость.
— Что ты делаешь? — спросил он.
— Я скучала по тебе. — Ее голос ласкал его.
— Когда у тебя было время скучать по мне?
— Я всегда скучала по тебе.
— И что дальше? Ты скажешь мне, что хотела бы, чтобы все было как раньше?
Она улыбнулась, притягивая его еще ближе. Он отпустил ее.
— Нет, — сказала она. — Мы не можем вернуться назад. Никто не может. И ты не захочешь.
Это было правдой.
— Но мы можем идти вперед, — продолжала она, и ее голос был настолько тих, что он бы не слышал ее, если бы они не стояли нос к носу.
Ее грудь поднималась и опускалась в медленном, размеренном ритме под бледным шелком ее лифчика. От него пахло хорошим парфюмом и дорогим мылом. Кэтрин подтолкнула его колено к ней и позволила ему увидеть тысячу обещаний в ее широких темных глазах.
Он забыл, насколько хороша она была.