Сегодня Оюн добр больше обычного. Возможно, этому способствует старое, доброе отношение желанной встречи с дорогими сердцу людьми Погорельцевыми. Или детвора, лаская и тиская его со всех сторон, говорит, какой он хороший. А может, секрет заключается в таинственном настое золотистого напитка, который предлагает Оюну хитрый дед Лука.
Оюн не против угощения. Он благодарно принимает из рук хозяина староверческой заимки медовую купель, пьет с дедом Лукой из одной посуды, целуется, плачет от радости. А потом поет свою любимую песню о том, как прекрасна тайга весной, как девушка в молодости; как ему хорошо ехать на олене по Саянским перевалам; почему стоят горы, и прочие картины кочевой, промысловой жизни. В песнях Оюна нет склада и стихосложения, в куплетах нет рифмы, слова просты и примитивны, как сама душа честного, справедливого человека тайги. Однако в голосе Оюна выражен уклад жизни кочевого охотника, радость, боль, надежда, открытость, простота щедрость, незлопамятность. В них выказано то, что заложено в сознании, открытом сердце. Душа Оюна легковосприимчива, как у ребенка. Его легко обмануть, но тяжело обидеть. Тоф простит обман, но обиду никогда.
Дедушка Лука сегодня в «ударе»: к нему приехал самый лучший друг Оюн! Он пьет с ним из одной кружки, ест из чашки, грызет один и тот же вяленый кусок марала и принимает из рук тофа сладкий балык тайменя. Мария Яковлевна, Софья и Таня крестятся: свят-свят! Завтра утром, очнувшись, дед Лука сам будет плеваться, замаливать грехи свои, что так безбожно вел себя в общении с пришлыми людьми. Однако сейчас дедушке Луке все нипочем, вошел в образ, грозит женщинам кулаком и ругается нехорошими словами. Фома Лукич смотрит на отца хмуро, но делать нечего, сдерживается: нельзя детям перечить своим родителям!
Наконец-то пришло самое время. Дети гурьбой, как дрозды на рябину, наскочили на хмельного Оюна:
– Расскажи сказку!
Оюн смеется и плачет от счастья! Он любит ребятишек, всех их считает своими. А под влиянием чудесного напитка это чувство имеет троекратную силу.
– Какую сказку говорить? – едва удерживаясь на пятой точке опоры, спрашивает Оюн, протягивая руку за трубочкой.
– Про братьев-медведей! – наперебой кричат малые и тут же усаживаются подле, ожидая священнодействия.
Наконец-то все готово. Оюн набил трубочку табаком, подкурил от костра, значимо поднял кверху палец, так, что даже взрослые умолкли, и начал свой рассказ:
– Не знаю когда, давно очень, жили три брата тофа! Других тофаларов в тайге тогда не было. Не было в тайге и медведей. Братья жили дружно. Однажды они поссорились друг с другом, и дальше уже жить вместе не могли. Тогда один из них ушел в лес и сделался медведем – Ашкиняк, зверь-мужчина. А два других брата ушли вверх по реке, под белки, стали жить там, ловить рыбу и промышлять зверя. От первого брата получился весь медвежий род, заселивший тайгу. Второй брат однажды выловил в озере большую рыбу, женился на ней, и от этого рода пошел весь тофаларский народ. Однако ссора между братьями продолжается и у их потомства. До сих пор медведи и тофалары находятся в ссоре друг с другом. Все же теперь и медведь тофалару немного брат. Но если медведь встретит в лесу тофалара, то кто-нибудь из них должен быть убит. Когда тофалар убьет медведя, то прячет его кости в дупло, чтобы другой медведь не нашел их и не стал мстить убийце…