Договорил Оюн, внимательно посмотрел на окружающих: кто как отреагирует? Дети наперебой просят рассказать следующую легенду. Мужчины между делом подливают в берестяные кружки золотой настой, предлагая рассказчику присоединиться к ним. Женщины потихоньку заговорили о своих проблемах. И только Софья, будто простреленная молнией, прикрывая платком половину лица, смотрит в землю. Ее мысли наполнены эйфорией познания: неужели?! Сердце женщины работает под неожиданным всплеском адреналина: не может быть!.. Сознание отказывается верить: почему не догадалась сама раньше… все так просто!
Поводом для неожиданного восприятия послужили последние слова Оюна из легенды: «Ашкиняк стал бросать камни вниз. Они разбудили снег, много снега! За братьями побежала большая лавина…, два больших камня догнали братьев и задавили их сверху!.. Никогда братья не могут выбраться из-под них… так приказал Хозяин гор, потому что нельзя показывать богатства Саян людям!..» В этой простой, самобытной, по-дикому примитивной легенде Софья услышала, увидела смысл Великой тайны, которую люди не могут и не должны знать вот уже двести лет. Тайна исчезновения золотой буддийской статуи Бога Тотан! Это было невероятно, но реально. Не ведая того, Оюн подсказал Софье, где лежит золотая статуя. Однако Софья благодаря своему скрытному, тихому характеру не торопилась кричать об этом на весь мир.
Наступила ночь. Женщины окликнули детей на отдых. Сыяна увела своих в чум. Погорельцевы, бабушка Мария Яковлевна, Софья и Таня позвали своих чад в дом. Последние, уставшие от беготни и суеты, просят бабушку Марию Яковлевну рассказать свою, русскую сказку, но время берет свое. Таня ведет малышей к себе в комнаты. Софья бережно берет сына за ручку и тянет в свою половину:
– Пойдем, сынок, отдыхать!..
Гришатка, усиленно потирая кулачками глаза, сонно бредет за матерью, ждет, когда она снимет с него верхнюю одежду, положит под теплое, пуховое одеяло.
– Маманя, а папка мой был храбрый охотник?
– Да, сынок! Твой отец был самый бесстрашный человек в Саянах!
– Он не боялся Ашкиняка?
– Нет, он не боялся медведя.
– Он не боялся ходить в тайгу один?
– Нет, он всегда ходил в лес один.
– Я тоже, когда вырасту… не буду медведя бояться! – зевая, закрывая глаза, говорит Гришатка.
– Ты у меня будешь самый смелый человек в лесу! – улыбаясь, Софья нежно целует сына в лоб.
– Как папка?
– Да. Как папка!
Мальчик тут же засыпает. Софья проворно обращается к образам, читает Вечернюю молитву, крестится сама и крестит сына. Потом осторожно ложится с Гришаткой рядом, бережно обнимает его и глубоко вздыхает. Софья счастлива!