Нет хуже, чем ждать да догонять. А не знать, еще тошнее. У Гришки – нервы на взводе, сна нет. Какой тут может быть сон? Старуха с литовкой у кровати присела, ждет, когда Гришка с ума сойдет. Быстрее бы утра дождаться, да к Ваньке, все рассказать и расспросить.
Кое-как Гришка дождался синей мути за окном. Всю ночь до утра бегал из дома во двор, хлопая дверь. Жена ворчать стала: «Что, простудил хозяйство?» Гришка нервно отмахивался: «Спи!» А сам не мог закрыть глаза. Как отбелило в комнатах, Гришка запрыгнул в валенки, запахнул на груди телогрейку, да скорее на улицу.
Иван Добрынин рядом живет, через два дома. Гришка поспешил к высоким воротам, обдумывая, что говорить. Забор у свояка высокий, плотный, тесовый: курица не перескочит, пчела в щель не пролетит. С улицы ничего не видно дома, что там делается внутри. Сразу понятно, старовер живет.
Подскочил Гришка к воротам, ударил несколько раз кулаком. Собаки залаяли, петух в стайке откликнулся. А в доме тишина. Откроет или нет Иван? После того как Гришка бросил Ваську на смерть, отношения у них изменились. Домой неделю выходили, слова доброго друг другу не сказали, из разных котелков ели. А как к дому подходить стали, разошлись молча, даже слов удачи не желая.
Ударил Гришка еще раз сильнее, за ним другой, третий. В доме наконец хлопнула дверь, заскрипели по снегу шаги.
– Хто? – спросил с другой стороны Иван.
– Открой, разговор есть, – позвал Гришка.
– Не о чем нам с тобой разговаривать. Все разговоры там, в тайге, остались, вместе с Васькой, – недвусмысленно ответил Иван, удаляясь шагами назад в дом.
– Постой! Дело большое!.. Важное!..
– Пшшел прочь! Нет у меня с тобой больше никаких делов! – был последний ответ, дверь хлопнула, и все стихло.
У Гришки в глазах свет померк, сердце охолонулось: один остался… Повернулся, пошел назад, а чувство такое, будто принародно пинка дали, или в душу плюнули.
Вдруг голос сбоку сочувствующий:
– Что, однако, в тайге соболей не поделили?
Глянул Гришка – из соседских ворот дедушка Трапезников смотрит, головой качает. Видел и слышал, как Ванька Гришку прогнал.
– Здорово, сосед… – понуро ответил Григорий, пряча глаза. – Да нет, все нормально…
– Куда уж нормальней. Коли мужики после тайги в распрях, знать, худо между ними дело, – ответил дедушка вслед уходившему Григорию, и для себя, неслышно, дополнил: – Кабы беды не было…
Остался Гришка наедине сам с собою и мыслями. Нет хуже слепоты, паралича и одиночества. Все эти три недуга теперь преследовали Григория всюду: никуда не денешься от прошлого! Как не убежать от настоящего.