Что ни делает Гришка днем, кажется ему, будто кто смотрит на него со стороны. Предчувствия худые терзают душу, ждет страдалец, что вот-вот в ворота кто-то войдет. Кто? Понятно, кто. Тот, кто ночью снится.
Боится Гришка спать, каждую минуту видит Ваську, Гришку, Егора да Матвея. Бывает, приходят вместе, а то и порознь. Каждый смотрит с укором, ничего не говорит. А что говорить? И так все понятно.
Денно и нощно бьет Гришка Мальцев у икон поклоны, просит у Бога прощения, но не слышит ответа. Высох весь, понимает, что вот так и сходят с ума. Потом вдруг бросил молиться, запил вино-брагу. Неделю пил, вторую, третью. А как напьется, по деревне босиком бегает, с топором беса гоняет. В ворота Ивану Добрынину нож всадил по самую рукоятку, – у дьявола сила зверская! – едва вытащили. По таежному поселку слух покатился: в Гришку в тайге сам дьявол вселился! Собрались родные в своей вотчине: что делать? Как Гришку от беса спасти? Решили обратиться к бабке Маланье, что за речкой одна живет. Она знаткая, может, поможет чем.
Сбегали за бабкой в одночасье, недалеко живет, привезли по льду в санях. Та приехала, в дом вошла, всех выгнала, с Гришкой наедине осталась. Долго ли коротко колдовские чары по избе вились, как расплавленный воск в воду лился, и сколько связанный на лавке Гришка пролежал, просверливая шальными глазами потолок. Лишь к вечеру бабка из дома вышла, прочитала приговор:
– Так и есть, милые! Насурочено Гришке зверем диким, духом лесным, силами неземными, во веки веков маяться за грехи тяжкие!
Какие такие грехи могли быть у Гришки, бабка не сказала, про то воск не пишет. А вот полечить его, она сможет:
– Пусть приходит ко мне кажон ден на заутре за реку. Боится Гришка чего-то шибко. От испуга лечить буду.
Сказала – уехала. Родственники Гришку на следующий же день к бабке повезли. Сначала на санях, связанным. Потом, сидя, придерживая за руку. На третий день жена без чьей-то помощи повезла. Ну а потом Гришка сам поехал, один. Помогли заговоры знахарки – благодать-то какая! Пошел Гришка на поправку, на глазах человеком стал, вернулся в ум, успокоился, стал жить обычной жизнью. Днем – как обычно, мужик мужиком. Ночью спит, от храпа, секла на окнах звенят. Жена не нарадуется любви и спокойствию. Дети к отцу тянутся. А только нет, иной раз бывает, поздно вечером, сидит Гришка у темного окна и вдруг упадет на пол, закричит: «Туши лампаду!» Жена подскочит к нему: «Что ты? Кого за окном увидел»? А он страшными, стеклянными глазами вперится в ночь из-за печки, белый, как смерть: «Не стреляйте!..» Однако через минуту все проходит, опять Гришка бодрый да веселый.