В девять утра он проснулся, словно что толкнуло его, и сварил себе кофе. В половине десятого раздался звонок. Жена еще спала. «Какая небывалая аккуратность для интеллигентов!» — подумал Тобольцев и пошел отворять сам.
Вошли двое: высокий, тонкий брюнет еврейского типа, с прекрасными и печальными глазами, и хмурый маленький блондин.
— От кого? — спросил Тобольцев, пронзая их загоревшимся взглядом.
— От Софьи Федоровны, — мягко улыбнулся брюнет.
«Какая чудная улыбка! Он похож на Бёрне[290]…»
Они крепко пожали руку Тобольцева.
— Пожалуйте сюда! — сказал он, сияя глазами, и отворил дверь кабинета. — Будьте как дома! Кофе хотите?
— Нет, спасибо… Вот если засидимся, тогда самоварчик. Вас предупреждали, что мы можем остаться до пяти?
— Да, да… Шесть человек?
Блондин переглянулся с брюнетом и пожал плечами.
— Трудно сказать, — вяло ответил он. — Будут курьеры…
— Ну, это дело ваше, господа! Я вам не мешаю… Мне только хочется вам задать один вопрос: скажите… вы, конечно, понимаете все значение этого дня?.. Эти дни исторические… Но… готовы ли вы к поражению?.. Или же вы твердо уверены в победе?.. Не отвечайте, если находите это неудобным. Но меня интересует психология революционера.
Печальные и кроткие глаза обласкали словно все лицо Тобольцева, когда брюнет слабо улыбнулся.
— Мы плывем по течению. Что мы можем сказать кроме этого?
— О! Это еще далеко от энтузиазма, который один зачастую создает успех!.. Кстати, известно ли вам, что, несмотря на данные директивы, вчера некоторые заводы закрылись и с флагами и песнями шли снимать других?
— Да, да!.. К сожалению, это так… Мы не можем направить движение в русло, не можем придать восстанию организованные формы… Все разбивается о настроение масс… Оно достигло такой высоты и напряжения…
— Ах, да разве не в этой стихийности вся ценность данного момента, как это было в октябре?
— Все это так! Но мы предвидим ряд промахов и гибельных ошибок, — вмешался угрюмо молчавший блондин.
Брюнет опять улыбнулся своей красивой улыбкой.
— Что делать? Мы сожгли за собой корабли… Судить нас будет история…
Тобольцев пошел к двери, когда его остановил блондин.
— Кстати, вы были вчера в «Олимпии»?[291] Ходят такие слухи…
Тобольцев предложил гостям курить, сел на тахту и рассказал, что видел и пережил сам; как все они, бывшие близ эстрады, спасались через сад и двор соседнего дома. Его слушали напряженно, закидывали тревожными вопросами. Когда Тобольцев выходил, брюнет крепко пожал ему руку.
— От имени всех нас благодарим вас за услугу… Вы не можете себе представить, как трудно было найти квартиру!.. Страх растет в обывателях, и с каждым часом редеют ряды наших союзников!