Он сразу же покачал головой.
— Нет, никаких обвинений.
И он озвучил то, что я себе, в принципе, и представляла.
Мой голос зазвучал с оттенком разочарования.
— Если ты отказываешься выдвигать обвинения, то ты должен пообещать мне, что на этом всё и закончится. Потому что, серьёзно, Джордан, я больше никогда в жизни не хочу видеть тебя в таком состоянии, как сейчас. Никогда. Я не буду стоять в стороне и наблюдать за тем, как ты разрушаешь себя из-за какого-то извращённого чувства…справедливости…или искупления. Если ты не можешь двигаться дальше, я не думаю, что у нас есть будущее.
Боже, я совсем не имела это в виду, но мне нужно было шокировать его, заставить увидеть смысл всего этого. Его пальцы сжали мою руку ещё сильнее.
— Я никогда не забуду того, что сделал, Торри.
— Я и не жду от тебя этого. Но ты должен жить, а не существовать в каком-то сумрачном мирке. Я хочу разделить с тобой своё будущее, Джордан, но только не подобным образом, — мой голос дрогнул, — я не могу.
Он попытался глубоко вдохнуть, но из-за боли сломанных рёбер, краска сошла с его лица.
— Больше такого не будет, — прошептал он, — вместе. Ты и я.
— С долгами покончено?
Он заколебался.
— Я буду оплачивать его до конца жизни, милая, но я буду жить, а не тратить её впустую.
— Обещаешь?
— Обещаю.
Джордан тихо лежал, пока я медленно выводили круги на его запястье, проводя пальцем, по его тату. Меня окатила волна облегчения, и я почувствовала новый прилив любви к мужчине, лежащему возле меня.
Под влиянием лекарств Джордан снова погрузился в сон, и в это время приехал его лечащий врач для утреннего обхода.
Он абсолютно меня проигнорировал, листая карту Джордана, висящую на краю кровати, а затем пробурчал какие-то поручения любимчикам, пришедшим с ним.
Когда он развернулся и собрался уходить, всё ещё не сказав мне ни слова, я закипела от злости. У меня были по-настоящему плохие двадцать четыре часа, и я просто уже достигла своего пика.
— Эй! — рявкнула я. — Я сижу здесь! Я существую!
— Простите? — сказал он надменно.
— Доктор…?
— Доктор Марков.
— Так вот, доктор Марков, так, как это, очевидно, ускользнуло от вас, я бы хотела обратить ваше внимание на то, что рядом с кроватью вашего пациента сидит его родственник, и несколько тревожась, ожидает услышать ответ на вопрос о его самочувствии после жестокого избиения и хирургического вмешательства, — я начала добиваться желаемого результата, — и стоит ли мне напоминать о вашей обязанности primum non nocere[9], которая включает в себя не поднимать моё кровяное давление выше его очень удобного предельного уровня сто двадцать на восемьдесят? Так что, пожалуйста, будьте так любезны и скажите же мне как, чёрт возьми, чувствует себя мой жених!