Я устало кивнула, и она открыла дверь и вошла в палату.
Как только она увидела избитое тело Джордана, она ахнула.
— О, нет!
Я уставилась на неё.
— О, да, мам. Вот, что они сделали с ним. Они повалили его на землю, били, повторяя это снова и снова. Они остановились только, когда он потерял сознание. А он не давал им сдачи. Он даже не пытался защитить себя.
— Но почему?
— Серьёзно? Ты задаёшь этот вопрос с таким невозмутимым видом?
Она смутилась, и на лице у неё появилась боль.
— С тех пор, как он вышел из тюрьмы, все обращаются с ним, как с мусором, как будто он заслужил это. И знаешь, что? Джордан поверил им. Он поверил людям вроде тебя, которые думают, что он заслужил наказания. Мои поздравления, мам. Он считает себя куском дерьма.
— Нет! Я никогда…Торри, нет! Я никогда не говорила подобного!
— Ой, да ладно тебе, мам! А как насчёт твоих громких речей о «моральных обязательствах»? Он выбрал любовь так же, как и я. А эти люди, — я махнула рукой в сторону избитого лица Джордана, — они выбрали ненависть.
Она сглотнула несколько раз.
— Ты любишь его?
— Да, мам, люблю. И что бы ты себе не думала, я не выбрала бывшего заключённого просто, чтобы позлить тебя. Джордан — хороший и добрый человек. И он делает меня счастливой, когда из него не выбивают всё дерьмо из-за какого-то извращённого чувства чести. И поверь мне, мы уже разговаривали с ним об этом. Для него это была просто череда безликих парней. Он заставил меня поверить в себя, мама, потому что любит меня.
— Ох, Торри! Мне так жаль. Мне нравится Джордан. Действительно нравится. Но я люблю тебя. Всё, о чём я заботилась, так это о твоём благополучии.
Я холодно на неё посмотрела.
— Ну, это не правда. Да, мам? Ты больше беспокоилась о репутации стража моральности в своей общине. Ты не могла позволить, чтобы твоя дочь трахалась с местным прокажённым.
У неё загорелись щеки, и она опустила взгляд.
— Я пыталась сделать правильную вещь для тебя, а также для своей совести. Но я не идеальна. Не всегда поступаю правильно. Мне действительно жаль, что так сказала, Торри. О тебе. О Джордане. Ты права, это был плохой пример двойных стандартов. Но я надеюсь, что ты поверишь мне, если скажу, что беспокоилась о своей дочери. Я вела себя, как мама, а не как священник. Можно сказать, у меня было время для изучения своей совести. Я много молилась.
Я закатила глаза.
— Замечательно. Получила какие-нибудь хорошие советы в этот раз?
— Я же здесь, не так ли? — парировала она.
Мне пришлось улыбнуться.
— Думаю, да.
— Итак, — медленно начала она, — как у вас дела с Джорданом?