Я даже не потрудился спросить, что она имела в виду — я уже знал.
Я вздохнул и закрыл коробку с пиццей. Возможно, позже я смогу доесть всё остальное.
— Ты хочешь поговорить об этом?
Я покачал головой.
— Нет, это не поможет.
— Ты уверен в этом? Ты пытался?
Я смотрел прямо перед собой в окно.
— Мой советник говорил…, — я бросил косой взгляд, но её лицо не выказывало никакой реакции.
— Мой советник говорил, что я должен поговорить о…вещах.
— Хорошо, — сказал Торри осторожно. — Но ты не говоришь, потому что…?
Мой взгляд упал на руль.
— Нет никого, кто бы выслушал.
Она легонько положила руку на моё бедро.
— Но теперь есть.
Я попытался что-то сказать, но ничего не происходило. Её пальцы соскользнули, и я повесил голову побеждённый.
— Расскажи мне о Майки. Мне бы хотелось услышать о твоём брате.
— Он был лучшим, — сказал я. — Лучший парень, лучший сын, лучший брат. Он бы тебе понравился.
***
Торри
Я думала, что у нас было огромное достижение с пиццей, но он снова закрылся на полпути. Я практически могла слышать, как тюремные двери захлопнули его мысли. Я знала парня в колледже, который однажды пошёл в тюрьму, чтобы увидеть своего друга. Только одно посещение преподнесло ему кошмары в течение недель: шум, нечеловечное отношение к людям, запах.
Поэтому я подумала, что, если Джордан не может говорить о плохих вещах, возможно, воспоминания о хороших вещах, которые у него были с его братом, облегчат эту ношу.
Как только я упомянула имя Майки, он снова изменился. Улыбка осветила его милое лицо.
— Он был лучшим, — сказал он искренне. — Лучший парень, лучший сын, лучший брат. Он бы тебе понравился.
Он сделал паузу.
— Все его любили, его было легко полюбить.
— Выглядел ли он так же хорошо, как и его брат?
Он поднял бровь и улыбнулся настоящей, широкой, показывающей зубы, улыбкой. Это был проблеск самоуверенного юного парня, которым, я представляю, он был. Я и не думала, что для него возможно быть ещё милее. Век живи, век учись.
— Когда мы были помладше, люди думали, что мы близнецы.
— А потом?
— Его волосы темнее, чем мои…были, и он коротко их стриг. — Он провёл рукой по своим спутанным вьющимся волосам.
— Он был крупным парнем. Квотербек в старшей школе, сплошные мышцы, но немного ниже меня. Тогда я был худощавым.
Затем его улыбка померкла. Я уже отчаялась удерживать его на позитивной и оптимистичной ноте. У него была замечательная улыбка. И я хотела видеть её ещё больше.
— Это всё объясняет.
Он оглянулся.
— Объясняет что?
— Обрезанные джинсы, которые ты надеваешь, когда занимаешься в саду. Они выглядят так, как будто сейчас спадут. Не то, чтобы я была против.