— Говорите так, словно я какой-то ресурс… — нахмурился я, стараясь не выпадать из роли.
— Все мы, своего рода, ресурсы, Кирилл, — развел руками Прутнев. — И ты, и я, и даже боярин Громов. Исключений нет.
— Что, и государь? — прищурился я.
— Хм… в каком-то смысле, — глянув на старательно прячущего ухмылку Громова-младшего, медленно проговорил Прутнев. Запнулся. — А ты умнее, чем я думал, Кирилл Николаевич…
В ответ, я только пожал плечами.
— Миша, не крути, скинь парню устав этого вашего клуба, и пусть изучает. Он, как ты верно заметил, не дурак, и выгоду свою видит, — последние слова Федор Георгиевич произнес с отчетливой иронией в голосе. Прутнев взглянул на наследника рода Громовых и, хмыкнув, кивнул. Мол, как скажешь…
— Ладно. Так и поступим… Но, имей в виду, Кирилл, эта информация закрытая. То есть, о существовании клуба знает очень узкий круг людей. Тот же Федор Георгиевич, например, осведомлен только благодаря тому, что его младший брат был членом клуба, а Георгий Дмитриевич когда-то курировал нашу безопасность. Понятно?
— Комнатный боярин курировал безопасность какого-то неформального клуба? — удивленно протянул я. — Однако.
— Хм. Ну, опричники, положим, тоже государственным учреждением никак не назовешь, и тем не менее… Кроме того, как ты думаешь, почему ни один из государей никогда не проходил испытаний на владение стихиями? Ну, если отбросить официальную версию, что подобные сведения о правящей фамилии, являются коронной тайной… — вопросом на вопрос ответил Прутнев, но, по моему взгляду поняв, что я впервые слышу о таком казусе, вздохнул. — Род Рюриковичей, к твоему сведению, наследственные эфирники. А государь — новик, при существующем в нашем обществе культе личной силы, довольно странное сочетание, согласись? Стоит ли удивляться, что комнатный боярин курирует безопасность клуба, чей костяк составляют члены правящего рода? И да, когда я говорил «отбросить» версию коронной тайны, это не значит, что на нее действительно можно наплевать. Понятно?
Твою дивизию… Только немыслимым усилием воли мне удалось удержать себя в узде и не выматериться вслух. Наследственный эфирник, всегда слабосилок?! Тогда… многое становится понятнее.
— Разумеется. А Бестужевы в курсе существования клуба? — поинтересовался я, убедившись, что ничем не выдал своего волнения.
— Хм… Нет. Им известно то же, что и большинству, — на секунду задумавшись, ответил Прутнев.
— Гдовицкой? Я ведь с тебя не слезу…
— Член клуба, в ранге подмастерья, — ответил вместо Прутнева, Громов.
— Поня-ятно. Скажите, а клуб был в курсе затеи моего отца и боярина Бестужева насчет школы?