Двадцать долгих лет они планировали и готовились. Рождались сыновья. Боги улыбались. Новое поколение подросло и достигло зрелости. Но всегда Беспощадные Черепа помнили о вероломстве Грохочущих Кулаков и о великих клятвах мести, данных когда-то. Стрибьорн знал, что сегодня ночью эти клятвы будут исполнены. Поистине боги улыбались, ибо не сегодня ли годовщина того дня, когда напали Грохочущие Кулаки? Это хорошее совпадение — ровно через двадцать лет после поражения Беспощадные Черепа вернут себе земли предков, и именно в тот день, когда утратили их.
Стрибьорн гордился своим народом. Было бы просто забыть. Было бы слишком легко предаться утешению, которое давала их новая земля. Но не таков был путь Беспощадных Черепов. Они знали цену клятвы и готовились отомстить. Их дети давали клятву добиваться мщения, как только достигали возраста зрелости. Когда Стрибьорн стал Волчьим Братом, он поклялся, что не успокоится, пока не будет возвращен камень с рунами и его рука не оросит священную землю родины предков мерзкой кровью Грохочущих Кулаков.
Он погладил морщинистый лоб широкой сильной ладонью и прикрыл глаза, устремив взгляд на далекий горизонт. Он знал, что вскоре они высадятся на берег, и пусть тогда Грохочущие Кулаки молятся о спасении.
Рагнар смотрел, как Верховный Ярл Торвальд зажег огни большого маяка. Горящий факел прикоснулся к пропитанному маслом дереву, и языки пламени подпрыгнули высоко, как танцующие демоны. Ароматы серой амбры и трав понеслись по улицам. От жара пламени лицо юноши зарумянилось. Он огляделся по сторонам и увидел, что вся деревня собралась вокруг костра и наблюдает за вождем, исполняющим праздничный обряд.
Торвальд размахивал топором. Сначала — на север, в сторону Асахейма и великой Горы Богов, затем — на юг, к морю, в знак неповиновения демонам, обитающим в нем. Он поднял оружие высоко над головой, держа его обеими руками и повернувшись лицом к садящемуся солнцу. Ярл испустил могучий рык, и к нему присоединилась вся толпа, громкими голосами распевая имя Русса в надежде вымолить благосклонность бога на следующий год. Они делали это ежегодно с тех пор, как Русс улыбнулся им и даровал победу.
Закончив церемонию, вождь вернулся к своим воинам. Прихрамывая, в свет костра вышел старый скальд Имогрим и жестом призвал к тишине. Ученики последовали за ним со своими инструментами и принялись негромко отбивать ритм.
Имогрим поднял свою арфу и взял несколько аккордов. Его пальцы нежно перебирали струны, а он стоял неподвижно — очевидно, собираясь с мыслями. На его тонких бескровных губах играла улыбка. Пламя костра, высветив каждую складку его морщинистого лица, превратило глаза певца в глубокие пещеры. Седина его длинной бороды блестела в мерцающем свете. Толпа, затаив дыхание, ожидала.