Кроме того, во-первых, здесь редко говорили тосты — только поднимали бокалы друг другу навстречу, обозначая новый абзац в беседе. Во-вторых, увесистый пивной бокал красиво смотрится в женской руке, только если она — баварская разносчица пива на Oktoberfestе, одетая в традиционный Dirndl.
И вот случайная гостья «Варяка» сникала, осознав свою чуждость и неприкаянность, выпадала из общей беседы, начинала скучать. Потом начинала злиться — на пиво, на все пивные в целом и на «Варяк» в частности, на себя и на своего мужа-парня-знакомого, который не отговорил ее от посещения этой обители зла. В конце концов, она покидала это место либо в сопровождении того мужчины с которым пришла (он при этом часто оглядывался на остающихся за столом и смотрел ни них и на недопитый бокал печальным взглядом побитого пса), либо сама, в лютом гневе, если ее сегодняшний спутник решил продлить часы медитации.
Одним словом, «Варяк» имел суровую эгрегориальную защиту от женского вторжения — как от физического, так и от ментального. Это был иной мир, совершенно не понятный женщине, которой сама природа предназначила обращать свой деятельностный взор вглубь семьи, изнутри оберегать домашний очаг. Это было сугубо мужское альтернативное пространство для тех, кто каждый день шел во внешний мир, как на мамонтову охоту, — добывать, охранять, решать вопросы, избавлять от проблем. Да, мамонты стали другими, но мужское племя охотников осталось тем же. И отдыхало это племя здесь.
Но сегодня и сейчас здесь не было женщин, не было мужчин. Было пусто, и так будет еще час-полтора, пока озабоченные отцы семейств и беззаботные холостяки не начнут подтягиваться сюда за предобеденным аперитивом.
Как правило, Кира можно было встретить в «Варяке» уже в обеденное время. Но Нестор не любил одиноко сидеть за столиком — набрал телефонный номер. Кир ответил после первого гудка — как будто ждал.
— Чем обязан, мой друг? Надеюсь, все в порядке?
— Не стану врать — слегка рассорился с женой. Но это дело привычное. Я, конечно же, беспокою не по этому поводу.
— Ну, тогда сначала разберемся с экстренным поводом, а потом вернемся к жене, — согласился голос Кира в трубке.
— Повод не экстренный. Так, по случаю просто. У Вас есть телефон Семена Немировича?
— Действительно, а почему бы не навестить доктора? Похвально и полезно. Есть чем писать? Диктую.
Ручку Нестор приготовил заранее, а вот писать на салфетке, как это любил делать Семен Немирович Волх, оказалось крайне не удобно — салфетка рвалась под стержнем бюджетной авторучки и никак не желала сохранять телефонный номер. Видимо, «триединый и вездесущий» пользовался более дорогим пишущим прибором. Наконец, Нестор догадался перевернуть картонный костер с каким-то пивным логотипом на аверсе. С другой стороны костер оказался стерильно белым — он услужливо вобрал в себя все десять цифр.