— Тссс! — испуганно, как-то совсем по-змеиному зашипела Зоенька. — Растревожишь!
— Кого? — Нестор посмотрел на Белый Ясень повнимательнее.
Дерево-скала ближе к Солнцу, там, где должна была раскинуться необъятными ветвями величественная крона, было увешано какими-то вздувшимися пузырчатыми бурдюками. Это могли быть как плоды Мирового Дерева, так и…
— Это и есть Взвесь? — вдруг догадался Нестор. — Вернее, Взвеси! Какая же из них наша?
— Я же просила! — обреченно всхлипнула Зоенька. — Не произноси это слово! — Потом прислушалась и вскочила на ноги. — Бежим!
Со стороны Дерева доносился гул. Он нарастал, приближался, заполнял собой все акустическое пространство. Нестору в память постучалась фраза из какого-то забытого фантастического фильма: «Этот звук носит инсектный характер». Одновременно с приближением звука в зрительной перспективе, у ствола Дерева, начали сгущаться темные облака. Или даже тучи. Или черный туман. Что бы это ни было — оно приближалось.
Нестор понимал, что нужно бежать, но почему-то и он сам, и его спутница могли только завороженно пятиться, не в силах оторвать взгляд от накатывающей на них опасности. Зоенька протянула руку и крепко сжала ладонь Нестора в своей холодной ладони. Стало страшно.
Тем временем черный туман застлал уже большую часть небосклона. Нестор стал различать отдельные точки, из которых состояла эта масса. Точки представляли собой маленькие вихри, вращающиеся с бешенной скоростью. Именно это вращение и вызывало такой мощный звуковой эффект.
Вдруг от каждого вихря к земле потянулись тонкие черные нити. Только в этот момент Нестору и Зоеньке удалось, наконец, выйти из ступора и рвануть по полю ко входу в галерею, из которой они выползли. Но они не успели: нити липли к телу, вязали клейкой лентой, забивали смолой уши, лезли в рот, в глаза, сковывали движения, опутывали крепким коконом.
— Ты можешь, Нестор! — закричала Зоенька. — Ты можешь!
Но Нестор никак не мог понять, что именно он должен сделать. Он барахтался, пытаясь высвободиться из цепких пут.
— Ну, же! — отчаянно кричала его девушка. — Ну, же, Нестор! Пожалуйста!
И тут он понял, как нужно поступить.
Он больше не был Нестором, он снова был могучим Нагом. Зоенька испуганно обвилась вокруг его чешуйчатого тела в несколько колец. Наг расправил капюшон, обнажил клыки и зашипел в небо, играя раздвоенным языком. Маленькие вихри назойливыми злыми осами зависли над сплетшимися змеями. Липкие черные нити бессильно соскальзывали с их глянцевых тел, но нитей было много, слишком много.
Наг снова зашипел, пронзительно, отчаянно. Был бы рядом сторонний слушатель, он наверняка сумел бы различить в змеином шипении ницшеанское: «Где кончается уединение, там начинается базар; и где начинается базар, начинается и шум великих комедиантов, и жужжанье ядовитых мух! Не поднимай руки против них! Они — бесчисленны, и не твое назначение быть мухобойкой».