всё тип-топ. Как будто ничего и не случилось.
— Для нее ничего и не случилось. — Сьюзен делает глоток «Маргариты» и
морщится. — Я не большой любитель выпивки, но мне показалось, что коктейль будет как
нельзя кстати. Однако он… крепковат, не находишь?
Я отпиваю из своего бокала.
— Да, крепковат.
— Ладно. Я веду себя как ребенок. Так что ты там говорила?
— Это вы что-то говорили.
— Ах да. Так вот, с ней ведь действительно ничего не случилось. Вы редко
общаетесь?
— Уху.
— Кажется, она из тех людей, которые не умеют сопереживать или даже
сочувствовать. Она не знает, как с тобой говорить, потому что не понимает тебя.
Я редко рассказываю о своей семье, и если уж делаю это, то обычно отрывистыми
фразами и пренебрежительными замечаниями. Однако Сьюзен первая, кто по моим
словам поняла, что происходит в моей семье и дала этому название. Или, по крайней мере,
описание.
— Вы правы, — соглашаюсь я.
— Не переживай из-за своих родителей. Они будут вести себя так, как хотели бы,
чтобы себя вели с ними, и это будет диаметрально противоположно тому, что тебе нужно.
Я бы сказала: перестань ждать от них того, чего они дать тебе не могут. Я не эксперт в
человеческих отношениях, просто после смерти Стивена заметила, что есть огромная
разница между тем, что я хочу получить от знакомых, и тем, что они желают мне дать.
Мне кажется, окружающие так страшатся оказаться в нашем положении, что даже теряют
способность нормально общаться с нами. Так что не зацикливайся на этом.
К концу ее тирады, я допиваю свою «Маргариту». Как так получилось — не знаю.
Приносят наши фахитас — шкварчащие и претенциозные, если можно так назвать
фахитас. Нам столько всего несут, что глаза разбегаются: лепешки из пшеничной и
кукурузной муки, гарниры, сковороды с начинкой из курицы и овощей, гуакамоле, сыр,
сальсу, салат19. Это какой-то королевский пир! А курица так громко шкворчит на
сковороде, что это слышат, наверное, все посетители ресторана.
— Эффектно, да? Даже слишком, — замечает Сьюзен. — Но мне нравится то, что
из подношения обеда они делают целое шоу. Хотя, конечно, нет никакой нужды в том,
чтобы курица продолжала жариться на столе.
Возвращается официант, чтобы проверить, всем ли мы довольны, и Сьюзен
заказывает нам еще по «Маргарите».
— Мне с арбузным вкусом, — вставляю я.
— И мне такую же, — присоединяется ко мне Сьюзен.
Наслаждаясь обедом, мы говорим о политике и семье, о фильмах и пробках на