степлер.
— Я ничего не хочу. Ни куска не смогу в себя впихнуть.
— Тогда, может быть, поешь супа?
— Нет.
— Но ты должна сегодня поесть. Пообещай мне, что обязательно поешь позже.
— Обещаю, — отвечаю я, зная, что ничего есть не буду. Я лгу, не имея ни
малейшего желания сдержать данное обещание. Какой прок в обещаниях? Как можно
ожидать от других, что они сдержат слово, когда мир вокруг настолько изменчив,
бессмыслен и ненадежен?
— Тебе нужно сегодня сходить в похоронное бюро, — говорит Анна. — Хочешь, я
им позвоню?
Я киваю. Это всё, на что я способна. Поэтому только это я и делаю.
Анна звонит по своему мобильному в похоронное бюро. Оказалось, что я должна
была позвонить им еще вчера. Я слышу, как администратор недовольна тем, что мы
«опаздываем». Подруга ничего мне не передает, но, судя по ее тону, ее неприятно
отчитывают. Пусть они выскажут свое недовольство мне. Пусть только попробуют. Я с
радостью наору на эту наживающуюся на чужой трагедии свору.
Анна отвозит меня в бюро и припарковывает машину на уличной стоянке. Под
зданием есть гараж, но за каждую четверть часа там берут по два с половиной доллара.
Совсем озверели. Я отказываюсь пользоваться услугами жадных придурков. И это, кстати,
не имеет никакого отношения к моему горю. Ненавижу тех, кто взвинчивает цены. На
знаке написано, что стоянка бесплатна для тех, у кого на парковочном талоне будет стоять
печать из «Похоронного бюро Райта и его сыновей». Представляю себе эту картинку: «Да,
мы бы хотели, чтобы вы подготовили его к прощанию. Кстати, не поставите сюда
печать?». Ужас.
Я смотрю на себя в боковое зеркало. Мои веки опухли, глаза покраснели, щеки
покрыты розовыми пятнами, влажные ресницы слиплись. Подруга протягивает мне свои
большие солнцезащитные очки. Надев их, я выхожу из машины. Бросив напоследок еще
один взгляд в зеркало, я ощущаю себя — одетую в деловой костюм, с крупными
солнцезащитными очками на глазах — Жаклин Кеннеди. Может быть, каждой женщине
хочется где-то и в чем-то быть Первой леди Америки, но только не той, что хоронит
своего мужа.
У парковочного автомата Анна обшаривает свои карманы, но не находит ни одного
четвертака.
— Черт. Совсем мелочи нет. Ты иди, а я тут разберусь, — говорит она, направляясь
к машине.
— Подожди. У меня есть мелочь. — Я открываю свой кошелек, достаю монетки и
кидаю их в автомат. — К тому же, боюсь, без тебя я не справлюсь. — Я снова плачу, и из-