– Вели привезти ее сюда, – сказала я, – места хватит на всех.
Оба удивленно посмотрели на меня. Я отлично видела, что женщина хотела воспользоваться затруднительными обстоятельствами моего мужа и приняла угрожающий тон. Теперь она была обезоружена. Дело устроилось очень быстро. Я взяла хозяйственные деньги, уплатила то, что требовала женщина, и мы решили, что завтра же моя мать поедет в Клагенфурт и привезет маленькую Лину к ним. Так как я вернула этой женщине и деньги за дорогу, накормила и напоила ее, то она ушла в лучшем настроении, чем пришла.
Леопольд не был уверен в том, как я хотела поступить с ребенком, и когда мы остались одни, он спросил меня:
– Ты ведь не намерена в самом деле оставить ребенка здесь?
– Почему же нет?
– Но ведь у тебя самой будут еще дети?
– Вот именно. Одним больше или меньше. Не все ли это равно?
Он поблагодарил меня и сказал, что я избавила его от большой заботы.
Женщина сказал нам, что ребенку совершенно нечего было надеть. Я наскоро сшила ей платьице и необходимое белье, и на другой день моя мать увезла все это в Клагенфурт, откуда вернулась обратно в тот же день в сопровождении Лины.
У ребенка был самый плачевный вид. «Плохое и недостаточное питание, испорченный воздух и нечистота наградили ее золотухой», – сказал доктор Шмидт, осмотревший девочку.
Я посмотрела на мужа, жавшегося от смущения. Несмотря на бледно-зеленый цвет лица и на сходство с отцом, девочка была красива. Своими большими темными глазами – его глазами, – строгими и испуганными, она смотрела на незнакомого человека, который велел называть его «папа».
* * *
7-го сентября я родила.
Два дня спустя к нам привезли советника почти умирающим.
Агония длилась до утра. Затем конец.
Как близко соприкоснулись рождение и смерть! Там умирает старое поколение, здесь возникает новая, молодая жизнь – плот от плоти его. И это все, что мы знаем о бессмертии!
* * *
Последующее время было полно тяжелых забот для меня. Денег в доме не было, но зато было множество неоплаченных счетов.
Сначала я не очень беспокоилась по этому поводу. Леопольд должен был вскоре получить тысячу гульденов, которые временно могли выручить нас.
Но вместо денег в один прекрасный день прибыли из Вены несколько ящиков с туалетами для меня от одной из лучших портних. Это был сюрприз моего мужа! И это был действительно сюрприз. Что за прелестные платья! Черное бархатное платье, значившееся не «оплаченном» счете, стоило одно только четыреста гульденов. Затем там было: вещь совершенно необходимая – накидка для театра из восточной материи, белый атласный доломан, отделанный чернобурой лисой, шелковое сиреневое платье и шелковое белое платье, настолько изысканно изящное, что, совершенно пораженная, я безмолвно рассматривала все это великолепие.