Он помог ей надеть мех, и они удалились к нему в комнату.
Я слышала их борьбу, слышала их учащенное дыхание, подавленный смех, потом нападение друг на друга.
Разгоряченные и оживленные борьбой, они вошли ко мне в комнату. Я посмотрела на них.
– О, ты проснулась? Мы тебе помешали? Представь себе, что я боролся с м-ль Цюрбизеггер, чтобы убедиться, кто из нас сильнее, и она повалила меня.
– Я думала, что вы сильнее, господин доктор.
– Да это так и есть, но бороться с женщиной нелегко: не знаешь, как за нее взяться.
– О, меня, господин доктор, вы можете схватить, как мужчину, мне это безразлично.
– Хорошо. Мы это завтра увидим, я буду бороться искуснее. Ты ничего не имеешь против, Вандлер?
Я отрицательно покачала головой и улыбнулась женщине, чтобы она не заподозрила во мне неискренности.
С тех пор у нас каждый день происходила борьба, пока м-ль Цюрбизеггер приходила в дом.
На третий день мой муж, вернувшись из кафе, вбежал весь запыхавшись в мою комнату, махая газетой, и, полный бурной радости, воскликнул:
– Ванда, «грек» найден!
Он прочел мне объявление в «Wiener Tagblatt», в котором молодой человек, красивый, богатый и энергичный, искал молодую, красивую и элегантную даму для «совместного развлечения».
– Необходимо, чтобы ты мне немедленно ответила, потому что подобный случай так скоро не повторится! Красивый и богатый! С энергичным характером! Все то, что мы ищем! Я всегда желал, чтобы «грек» был богатым, потому что мы сами небогаты, а для наших целей необходимы деньги.
Я была не в силах ни противиться, ни искать какого-нибудь исхода. Но когда он сказал, что мне необходимо ответить тотчас же, я с изумлением посмотрела на него. Я была настолько слаба, что моей матери приходилось кормить меня как ребенка, и я даже не представляла себе возможности написать письмо. Но он сказал:
Не беспокойся, мы это устроим так удобно, чтобы нисколько не устанешь.
Он приподнял меня, подложил мне подушки за спину, шахматную доску на колени, принес все необходимое для писания, руководил моей рукой, и я написала.
Он приложил к письму мой кабинетный портрет и поспешил отнести все это на почту. Ответ получился с обратной же почтой, до востребования, конечно; и нем была также вложена фотография больших размеров. Она изображала красивого молодого человека в восточном костюме.
Леопольд был точно наэлектризован.
– Грек! Грек! – постоянно восклицал он и не переставая любовался портретом.
Письмо было подписано Николаем Тейтельбаумом с приложением его адреса.
Я снова написала ему таким же образом, как и в первый.