Виктор сделал маленький глоток из фарфоровой чашки, кивнул:
— А вот и Милка. С добрым утром!
Валентина Федоровна сияла. Михаил Иванович, сидевший за столом по непонятным причинам в любимом костюме, погрозил дочери пальцем. А Маринка, откусив кусочек шоколадной вафли, подмигнула сестре:
— Людок, на нашем празднике жизни не хватает только тебя. Присоединяйся.
Алимова переводила взгляд с Виктора на родителей.
— Я думала, ты уже уехал, — выдавила она.
— Людка, имей совесть. — Валентина положила руку на плечо Леонтьеву. — Витя не мог уехать, не дождавшись твоего пробуждения.
— Мы славно побеседовали, — поддакнул Михаил Иванович.
— Я бы сказала, продуктивно, — веселилась Марина.
— Не понимаю, о чем, интересно, вы беседовали?
Валентина встала:
— Я, конечно, не могу на тебя сердиться, как-никак ты моя дочь, но пожурить просто обязана. Людка, с каких пор ты сделалась конспираторшей?
— И как конспирировалась, — усмехнулся отец.
— Не говори. Настоящий Штирлиц в юбке.
— Да о чем вы? — Люда начала потихоньку раздражаться.
— Виктор нам все рассказал, можешь не отрицать, вы рассекретились.
Леонтьев поспешил вставить слово:
— Я, как и полагается, попросил у твоих родителей руки их старшей дочери.
Люда практически упала на уголок:
— Виктор! Ты… ты что, серьезно?
— Господи, вы посмотрите на нее, она продолжает ломать комедию. Людка, прекращай игру. Мы в курсе. — Валентина Федоровна обняла супруга. — Мы с папой вас благословляем.
Перед глазами Алимовой замелькали черные круги. На мгновение Людмиле показалось, что у нее обморочное состояние без потери чувств.
Виктор коснулся ее локтя, с его губ слетели заветные слова:
— Милка, ты согласна стать моей женой?
Темная пелена накрыла Людмилу с головой. Она все-таки лишилась чувств.
В себя Люда пришла от противного запаха нашатырного спирта.
Валентина Федоровна, сидя на кровати, не переставала причитать:
— Кому рассказать, не поверят. Ну прям как в мексиканском сериале: герой делает героине предложение, а она падает в обморок. Маринка, принеси стакан воды.
— Где Виктор? — прошептала Люда.
— Я здесь. — Леонтьев склонился над Алимовой и, взяв ее ладонь в свою, слегка сжал. — Как ты?
— Голова кружится.
— Пройдет. Но ты так и не ответила на мое предложение.
Людмила прошелестела:
— Если ты не шутишь, я согласна. Согласна стать твоей женой.
Леонтьев поцеловал Люду в щеку:
— Милка, ты станешь самой счастливой женщиной на свете.
И Людмила опять провалилась в забытье.