— Так не бывает. За полгода полюбить невозможно.
— Когда вырастишь, ты меня поймешь.
— Я и сейчас не маленькая.
— Не будем спорить. — Людмила протянула Оксане календарик.
— Зачем он мне?
— Красной ручкой я обвела сегодняшнее число.
— Вижу, а для чего? И семнадцатое декабря тоже в кружке.
— Верно. Прошу у тебя всего сто дней. Сто дней, в течение которых моя судьба будет находиться в твоих руках. Если по истечении срока ты не захочешь, чтобы мы с твоим отцом были вместе… я уйду. Уйду насовсем — безвозвратно.
— А как же любовь? — Оксана бросила календарик на кровать.
— Любовь к Виктору будет жить в моем сердце вечно.
— Папка знает?
— Нет. Ему незачем знать о нашем соглашении. Ты ведь согласна дать мне шанс?
Ксюша ответила не раздумывая:
— Сто дней так сто дней.
— Спасибо.
Начался отсчет.
Говоря с Оксаной, Людмила ничуть не лукавила. Она действительно в случае отрицательного ответа Ксюши готова была добровольно проститься со своей любовью.
* * *
И вот парадокс — стоило Алимовой начать мысленно готовиться к очередному удару судьбы, как в ее взаимоотношениях с Ксенией наметился незначительный сдвиг.
Нет, девочка вовсе не бросалась на шею няньки и не целовала ту в обе щеки. Оксана вела себя по-прежнему — подчеркнуто отчужденно, но… Нежданно-негаданно ее холодное «Эй!» кануло в Лету. Она стала называть Людмилу по имени.
В конце октября Ксюша впервые присоединилась к Ниночке, когда та играла с Алимовой в настольную игру.
В ноябре Оксана подхватила ангину. Несколько дней ртутный столбик термометра упорно не желал опускаться ниже сорока градусов.
Людмила дежурила у кровати ребенка практически круглосуточно. Даже Ниночка, привыкшая, что Люся всегда находится при ней, начала капризничать:
— Ты теперь все время сидишь у Оксаны, мне скучно.
— Детка, она болеет, я должна за ней ухаживать, чтобы Ксюша быстрее выздоровела.
Когда с неба упали первые снежинки, Оксана попросила Алимову принести стакан морса.
Вернувшись в спальню, Люда застала Ксюшу стоящей у окна.
— Ты почему встала? Быстро ложись в кровать.
— Подожди, дай посмотреть на снег.
— Успеешь еще насмотреться — зима впереди. Давай-давай, ложись.
Нехотя подойдя к кровати, Оксана закашляла.
— Надоело болеть.
— Скоро поправишься. Температура спала. Теперь главное — больше пить и спать.
— Горло еще дерет и дышать трудно.
— Может, тебе почитать?
— Почитай.
Людмила включила ночник и, поудобнее устроившись у изголовья Ксюши, открыла книгу.
Вскоре Ксения задремала. Но стоило Алимовой встать, девочка быстро заговорила:
— Ты не закончила.
— Я думала, ты спишь.
— Нет, я слушала.