— О боже, Пик. Трахни меня. Просто сделай это, — умоляю я.
Он быстро стягивает свою футболку, выставляя напоказ татуировки, которыми покрыта его грудь и рука, затем отодвигает мои трусики в сторону и входит в меня. Звуки плоти, которая ударяется друг о друга, заполняют комнату. Я хватаю его за задницу, подстегивая его двигаться жестче, и он делает это, вколачиваясь в меня.
Закрываю глаза и уплываю туда, где не существует ничего, кроме удовольствия, которое растет внутри меня. Его чувственные вздохи согревают мое ухо, а затем он зарывается носом в изгиб моей шеи. Мы трахаемся грязно, как животные. Джинсовая ткань его штанов, которую я сдвинула ниже его задницы, натирает внутреннюю часть моих бедер, пока мы врезаемся друг в друга. Я приподнимаю попу, встречая его толчки. Жадно.
Он хватается за мои бедра, садится на колени, насаживает мою киску на себя и начинает ожесточенно вдалбливаться в меня.
— Черт, Пик, — задыхаюсь я, вытягиваю обе свои руки за голову и хватаюсь за подлокотник дивана.
Его член увеличивается во мне, потому как он уже близко, это вызывает вспышку огня, которая обжигает мои вены, и я кончаю. Я кончаю жестко, напрягаясь, чтобы получить от оргазма все возможное, трусь клитором об него. Через несколько секунд он врывается в меня, замирает и шипит, пока извергается во мне.
Его потная грудь падает на мою, мы тяжело дышим, а я умиротворена. Пока держу глаза закрытыми и не вижу лучшего друга, которого просто использовала — я в порядке.
Пик дает мне эту нездоровую власть, которую я жажду. Власть, чтобы все было под моим контролем, хоть на мгновение. Я использую его, чтобы отчистить себя от гнили, которая заполняет меня. И он единственный, кто может сделать это. Он единственный, кто может отогнать все прочь, сделать мое тело — могилой. Но сейчас, когда он вытаскивает свой член из меня, и его теплая сперма бежит по внутренней части моих бедер, когда я сажусь, я купаюсь в своем разрушении, и он знает это. Так всегда.
Он притягивает меня в свои объятия, откидывается на спинку дивана, после того как натягивает штаны. Его рука гладит меня по спине, а я с трудом сглатываю, пытаясь взять под контроль это ощущение позора.
— Почему ты до сих пор чувствуешь это? — спрашивает он, так как слишком хорошо меня знает.
Я не отвечаю. Он привык, что я молчу после нашего секса. Разве я могу сказать хоть что-то, чего он еще не знает? Дело в том, что я знаю, Пик любит меня таким способом, который я не разделяю. Он мой брат и лучший друг. Но для него я большее. Он никогда не признавался в этом прямо, но я в любом случае знаю. Это не останавливает его от того, чтобы трахать других девушек, но я понимаю, что ему нужно это. У Пика пунктик насчет секса: ему нравится, когда его много. Больше секса, чем требуется любому среднестатистическому человеку. Это никогда не беспокоило меня, так как я не рассматриваю секс с какой-то другой стороны, кроме как туалетную бумагу. Используешь, чтобы вытереть дерьмо, и когда чувствуешь себя чистой, просто выкидываешь бумагу и уходишь.