— Не пугай, сейчас людей кликну. — Лена рванулась.
Он удержал ее:
— А что мне люди? Скажу, с любимой девушкой ругаюсь.
— В милиции не скажешь.
— А здесь нет милиции. Тихий переулок. Убью, не скоро найдут. К вечеру.
Лена огляделась. И как она раньше тут ходила без опаски? Ни одного постового. И прохожих, считай, нет. А ведь милиция — почти за углом.
— Слушай, пусти. Сейчас заору. Гляди, окна в домах открыты!
— Пущу. И до милиции провожу. А. потом узнаю, что вы в милиции сказали. Так что не пытайтесь меня обмануть.
— А я тебе назло не пойду в милицию. Тогда что?
— Тоже плохо. Опять вынужден напомнить про папочку и его склонность к антиобщественному поведению. Мне как раз очень нужно, Леночка, чтобы вы пошли в милицию и сообщили про Горохова, который пылал к Галине Алексеевне низменной страстью. Все равно будет по-нашему. Сами-то жить хотите, Лена? Хотите, я знаю. Пошли. — И парень повел Лену за руку. Лене стало так жутко, что она перестала сопротивляться, за парнем поспевала плохо, коленки тряслись.
Прошли мимо железных ворот, за которыми виднелся дворик с песочницей под грибочком. Парень вдруг остановился.
— Вот что, девушка. Я буду ждать в этом прелестном уголке. А райотдел — перед вами.
И точно — через дорогу от железных ворот стояло двухэтажное здание со светящейся вывеской «Милиция».
Страх перед парнем исчез, как только Лена вбежала в милицейские двери. Но, оглядевшись, оробела. Какие-то потертые, неприличные люди в коридоре. И ей пришлось минуты три посидеть рядом с ними.
Заходя к следователю, она не могла отделаться от желания если не вымыть, хоть вытереть обо что-то руки.
Обрадовалась, что следователь знакомая — Валентина Михайловна, которая вчера приезжала. С ней, как с женщиной, говорить легче будет. Лена решила про парня рассказать. Разве она не читает газет, разве не знает про рэкетиров? Отцу они ничего не сделают, не успеют, милиция их быстро. схватит. А вот промолчишь — и неизвестно…
И Лена сразу все выложила про парня, как он подучивал, как угрожал.
— Наверное, он из той банды, про которую наша заказчица говорила. Валит на Гришу, своих выгораживает.
— Значит, Лена, вы верите в возможность группового нападения на Галину Алексеевну, в то, что ее могли перепутать с Городницкой?
Лена пожала плечами:
— Не знаю… Если они обознались… Плащ похожий, это точно. Но уж когда били, небось, лицо видели же. Или добить решили, чтобы не загреметь? Звери… У этого парня, который ко мне пристал, глаза, ну точно как у дикого кота.
— Опишите его подробнее.
— Обыкновенный. Блондин. Белые джинсы, самострок. Нос нормальный. Куртка белая кожаная, привозная. Стрижка хорошая. На ногах адидасы лицензионные. Вроде все. Да, рубашка голубая, пакистанская. А вообще он ведь меня ждет тут, в скверике. Он припугнул, все равно узнает, что я вам скажу.