— Вот, действительно, это данные моего паспорта, но, честное слово, я не знаю никакого Горохова, впервые слышу про кооператив «Эллада». А вы кто?
— Почему вы не спросили сразу? Вдруг я мошенник?
Она опять неопределенно хихикнула:
— Я привыкла всем доверять. Сначала подумала, вы из закупочной комиссии, сегодня должны прийти. Хотите посмотреть, что я продаю и за что получаю побольше, чем мне, так сказать, причиталось по доверенности?
— Спасибо. И без того голова крутом. Я юрисконсульт «Эллады».
— О… — Она опять села. — Я вам сочувствую. Судя по нашей ситуации, блюсти законность в вверенном кооперативе вам не слишком удается, чем же я могу вам помочь? Ведь это — подсудное дело, как я понимаю.
— К сожалению, вы правы. И вы бы мне помогли, если бы написали соответствующее заявление. Примерно такого содержания: «Я, Коваленко Ирина Дмитриевна, художник-график, номер членского билета такой-то, не могла в силу профессиональной неподготовленности или, если хотите, по профилю работы заключить договор с кооперативом «Эллада» на моделирование женской одежды, так как этим видом работ не занимаюсь. Свидетельствую, что доверенность на имя Горохова от такого-то числа мной не выдавалась и заверена в жилищно-эксплуатационной конторе по месту моего жительства не была, несмотря на верно указанные номер и серию моего паспорта, о чем могу сообщить следующее…» Что вы можете сообщить, откуда кто-то мог вызнать данные вашего документа?
— Это элементарно, — ответила Коваленко. — Я много езжу. Часто останавливаюсь в гостиницах. Заполняю анкету. Можно подсмотреть. Зимой, например, я была в Таллинне и Тарту.
— Верно, — заметил Воздвиженский и удивился, отчего такое простое решение самому ему в голову не пришло. «И Гришка был в Таллинне в конце января, — вспомнилось, — он договаривался с эстонскими трикотажниками о прямых поставках по договорным ценам. Те нам тогда подкинули роскошный западногерманский трикотаж. Сами как-то спроворили по прямым связям и нам толканули втридорога. Арбузов тоже не растерялся. Прежде это назвали бы спекуляцией… А нынче — ничего, все весьма довольны взаимной оборотистостью и предприимчивостью».
— И еще одна улика против аферистов, — продолжала Коваленко. — Печать с номером не нашего ЖСК. Да, надо вам помочь. Тем более я совершенно не желаю быть замешанной в грязную историю. Вот так ходишь по белу свету и не ведаешь, что с тобой вытворяют! До чего же надо быть в наше время осторожной! — Она сокрушенно покачала головой, откинула крышку секретера и начала писать.
И тут Воздвиженский понял, что ему совершенно неинтересно, кто больше врет — доверенность или Коваленко. Ему важно, что сейчас он получит достаточно вескую улику против Гришки. Совершен подлог. Как его объяснит Арбузов? И хватит ли этого, чтобы припереть его к стенке? И скоро ли он признается? Скоро ли «отдаст» своего Гришеньку? «Я, конечно, ему дам понять, что лучше по доброй воле быть откровенным со мной, чем по принуждению — с полковником Быковым», — планировал Вадим Федорович.